— Она говорит о Левше Луи и Даго Фрэнке.
Макси сплюнул сквозь зубы.
— Пара тупых придурков, вот они кто! — Он повернулся ко мне. — Этот Левша Луи, он и вправду был твой дядя, Лапша?
Я с сожалением покачал головой. Я бы мог гордиться таким родственником.
— Нет, он был всего лишь другом моего дяди Абрахама, которого его друзья выбросили из лодки, когда они промышляли контрабандой бриллиантов.
Макси кивнул.
Учительница вынула тяжелые медные часы из складок черной юбки.
— Слава богу, до звонка осталось пятнадцать минут, — сказала она.
Мисс Монс сидела за столом, глядя на нас с полуулыбкой, очень довольная, как бы предвкушая тот конец, который она нам предрекла.
Макси вытащил вестерн из заднего кармана. Он бросил на учительницу нахальный взгляд и развалился с книгой за партой. Остальной класс вернулся к своим занятиям.
Я скопировал беспечную позу Большого Макси и еще глубже сполз за парту, слушая в открытое окно знакомый гул нью-йоркского Ист-Сайда. Я погрузился в свою любимую игру, воображая, что доносившийся с улицы шум — это звуки расстроенной оперы. Резкий свисток регулировщика означал сигнал дирижера начинать. Постукивание лошадиных подков, скрип колес и громыхание повозок по булыжной мостовой сливались в ритмичный рокот оркестровых барабанов. Громкие гудки грузовиков и рожки легковых автомобилей звучали как духовые инструменты, вплетавшиеся в основную тему. Крики и плач детей напоминали печальную музыку скрипок, отдаленный гул трамваев превращался в низкий дрожащий звук контрабаса. Человеческие голоса, врывавшиеся в эту суматоху и окликавшие друг друга на всевозможных языках, изображали звучавший на заднем плане хор, а зычные возгласы уличного разносчика, расхваливавшего свой товар, могли сойти за арию ведущего мужского тенора. Весь этот музыкальный гам перекрывал режущий крик какой-то толстухи. Я сделал из нее примадонну с оперным сопрано. Она высовывалась из верхнего окна:
— Шлойми! Шлойми! Эй, Шлойми, не забудь зайти к бакалейщику и купить жирную копченую селедку!
Потом я представил себе гоблинов и ведьм, которые мчались верхом на этих звуковых волнах и на струйках уличной вони. Они скользили по запахам гниющего мусора из открытых баков, путешествовали по зловонию сточных труб, смешанному с крепкими кухонными ароматами, которые доносились из многоквартирного дома, и с едкой мочой из школьных туалетов во дворе. Они врывались в окно удушающими парами, эти омерзительные гоблины, испускавшие смердящие газы. Благодаря этой игре в моей памяти навсегда остались звуки и запахи улиц Ист-Сайда.
Через некоторое время я вернулся к реальности. Я поглядел на Большого Макси, Патси, Доминика и Косого Хайми, спрашивая себя, о чем они сейчас думают. Я представил себе всех нас верхом на лошадях, с шестизарядными кольтами в руках, спасающимися от преследования правительственного отряда. Вот было бы здорово, подумал я. Я рассмеялся — как у меня, Лапши, могут быть такие детские мысли. Через несколько месяцев будет бармицва, а я все еще забавляюсь глупыми мечтами, как Косой Хайми. Я рассмеялся над самим собой.
— Что смешного, Лапша? — Макс отложил свою книгу и взглянул на меня.
— Ничего, просто подумал кое-что.
Макс улыбнулся:
— И ты тоже? О чем?
— О Косом, вступающем в шайку Джесси Джеймса.
— Он полный придурок, этот Косой. Что толку иметь дело с парнями, промышляющими по мелким городкам. — Макс пренебрежительно хмыкнул. — Конечно, он был крутой, этот Джесси Джеймс со своей шестизарядной пушкой, но ты понимаешь, Лапша, что я хочу сказать: глупо заниматься грабежом на лошадях. Это старомодный стиль. Мы будем делать по-другому. — Макс вытер нос тыльной стороной ладони. — Мы возьмем в банке миллион баксов, а потом скроемся.
Доминик спросил:
— Миллион баксов на всех пятерых, Макс?
— Нет, на каждого. Что ты скажешь о миллионе баксов, Лапша? — Макс был очень серьезен.
— О миллионе? Мне это нравится, но, я думаю, и полмиллиона будет достаточно, а потом мы скроемся. Полмиллиона баксов — это очень много денег, Макси, — сказал я рассудительно.
— Может быть, для кого-то и полмиллиона — большие деньги, но что касается меня, то мне нужен миллион. — Макс посмотрел на нас с вызовом.
Я пожал плечами:
— Ну ладно, хорошо, мы остановимся на миллионе. Какая, к черту, разница?
— И мы скроемся, когда получим по миллиону? — спросил Патси.
— Да, мы скроемся, и поедем в Бронкс, и станем там большими шишками, — безапелляционно заключил Макс.
— Эй, ребята. — Косой наклонился к нам. — А миллион баксов — это сколько?
Макс взялся за голову:
— Как вам нравится этот вопрос? Парню уже тринадцать лет, а он спрашивает, сколько это — миллион баксов!
Доминик вмешался в разговор:
— Косой, дурень ты этакий, миллион баксов — это миллион баксов, вот и все.
— Да, я понимаю, — с готовностью улыбнулся Косой, — но все-таки, сколько это? Скажи мне, Домми. Сколько это тысяч?
Доминик почесал в затылке:
— Я думаю, что миллион — это десять тысяч долларов.
— О чем ты говоришь? Это гораздо больше, чем пятьдесят тысяч баксов, верно, Лапша? — ухмыльнулся Патси.
Я был горд собой. Я знал все ответы. Поэтому они и прозвали меня Лапшой. Я веско произнес:
— Это десять сотен тысяч баксов!
Пат робко улыбнулся.
— Да, так я и хотел сказать. — Чтобы скрыть свое смущение, он поскорей переменил тему: — Когда мы начнем собирать деревья для костра на день выборов?
Макси подумал, прежде чем ответить.
— Начнем собирать в это воскресенье.
Косой заволновался:
— В этом году у нас будет большой костер, как всегда, даже если Уилсон проиграет?
— Конечно. Разве у нас не всегда был самый большой костер во всей округе? Не важно, кто выиграет, Уилсон или Хьюдж, у нас все равно будет большой костер.
Прозвенел звонок; мы стали собирать учебники. Остальные ученики почтительно стояли в стороне, пока мы шли к двери. Мисс Монс встала. Она протянула руку, чтобы остановить меня, когда я проходил мимо.
— Вы! — сказала она повелительно.
— Кто, я?
Я был готов оттолкнуть ее в сторону. Макси встал рядом, чтобы оказать мне помощь.
— Да, вы, молодой человек. Мистер О’Брайен хочет поговорить с вами.
— Кто, директор? Опять? — спросил я обеспокоенно. — А за что?
— Не задавайте лишних вопросов, молодой человек. Просто отправляйтесь наверх.
Я повернулся к Макси:
— Подожди меня. Я схожу к директору и узнаю, что от меня хочет этот старый болван.
Макс проводил меня к лестнице:
— Мы будем рядом, если тебе понадобится помощь. Мы ворвемся в кабинет и вышвырнем старую задницу из окна.
