Ботинки она зашнуровала уже в пустом лифте.
Несчастная Тума ее живьем съест, это точно.
Уже когда лифт остановился, Наталья вспомнила о визитке и вытащила ее из кармана.
"МАРКЕЛОВ ДЕНИС ЕВГЕНЬЕВИЧ. СТУДИЯ КОМПЬЮТЕРНОЙ ГРАФИКИ «АВТОПИЛОТ». А ниже шла приписка: «Вы мне нравитесь».
Ровно в половине девятого утра Наталья уже трезвонила в дверь Нинон. А до этого она успела добраться на Васильевский, купить по дороге корм для Тумы и выслушать возмущенный собачий лай у двери. Тума снизошла до виляния хвостом, и это уже можно было считать прогрессом в их отношениях. Утренняя прогулка заняла гораздо больше времени, чем предполагала Наталья. Потаскав ее по окрестностям, Тума настоятельно потребовала, чтобы Наталья отстегнула поводок. Наталья подчинилась и допустила роковую ошибку: первым делом Тума бросилась к ближайшей помойке и вытащила оттуда задубевший и лишенный всякой гастрономической привлекательности мосол. Затем наступила очередь окрестных кошек и потерявших бдительность голубей. Тума успокоилась только тогда, когда все враги были повержены и загнаны на крыши и в подвалы.
— Господи, ну какая же ты дура, Тума, — причитала Наталья, потрясая бесполезным поводком. — А еще живешь в интеллигентном доме…
В окнах Воронова горел неяркий свет, и Наталья вдруг подумала о том, что пропустила отведенные ей сорок пять минут. И все из-за Дениса и «Дирижабля Нобиле». В любом другом случае она бы никогда не простила себе этого. Но вчера…
Вчера ей было хорошо.
Воронову, должно быть, тоже хорошо. Интересно, на каком сюжетном повороте он сейчас находится? И прошла ли сама Наталья этот поворот? Впрочем, в любовных отношениях персонажей Воронов ей не помощник.
Нинон.
Нинон, вот кто сейчас ей нужен. Специалистка по бескомпромиссной борьбе между мужчиной и женщиной. Вот кому она сможет рассказать о Денисе.
Нинон встретила ее почти враждебно.
— Какого черта? — с порога спросила она.
— Уже половина девятого, — бодро начала Наталья — Напоишь подругу чаем?
— Я не одна…
— На секс втроем я не претендую. Только на чай. — Наталья загнала подругу внутрь квартиры и не смогла удержаться от вопроса. Совсем в духе Нинон. — Кто он?
— Не кто, а что. Бесполезная в хозяйстве вещь. Владик.
— Владик? — удивилась Наталья.
Владик, постылый бывший муж, который совсем недавно пытался скрасить ее одиночество в «Гарбо»; Владик, которого Нинон пыталась подложить ей в постель… Неисповедимы пути твои, господи!
— Владик, а что?
— Ничего. Просто…
— Решили попробовать еще раз. Вдруг получится.
— Вдруг только дети получаются.
— Этот вариант тоже нельзя сбрасывать со счетов. — Нинон сладко зевнула, запахнула халат и поплыла на кухню. Наталья двинулась за ней.
Поставив чайник на газ, Нинон села против Натальи и подперла подбородок кулаком.
— Ну, а он кто? — спросила она.
— Не поняла?
— Тот, с которым ты сегодня трахалась? Пардон, была близка…
— С чего ты взяла? — Прозорливость Нинон показалась Наталье почти мистической.
— Вижу.
— Нинон, тебе нужно вести программу «Про это», честное слово! Как ты догадалась?
— А чего тут догадываться? Ты свою морду в зеркале лицезрела? В каждом зрачке по отборному члену.
Стыд и срам. И потом, когда ты была у меня последний раз?
Последний раз Наталья выбиралась в Веселый поселок, когда в ее жизни появился Джава.
— Сдаюсь!
— Ну, так что твой новый кекс?
— Собственно, это не мой кекс. Это кекс хозяйки квартиры.
— Какой еще хозяйки?
— Просыпайся, Нинон! Той самой квартиры, в которой я сейчас живу. Собачьей квартиры, Нинон.
Вот теперь Нинон проснулась окончательно: она забегала по маленькой кухне, норовя задеть крутыми бедрами незамысловатую кухонную утварь.
— Ты с ума сошла! Ты все еще там?
— Все еще.
— Даже после того, как нашла эти дурацкие билеты и эти дурацкие документы?! Даже после того, как этого банкира убили?
— Ну, его же не в доме убили. И не на кухне зарезали, — резонно заметила Наталья.
— Откуда ты знаешь?
— Я не могу бросить собаку.
— Хорошо, — Нинон прижала руки к груди. — Хорошо. Пусть хоть кто-то из нас будет умнее. Тащи сюда свою собаку.
Замечательный выход. Нужно сказать об этом Воронову: пусть введет в ткань повествования лучшую подругу — наперсницу и дуэнью. С такими же мягкими, как у Нинон, хлебобулочными грудями.
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что, если это единственная причина, по которой ты упорно не желаешь отказаться от этой проклятой квартиры, тащи ее сюда!
— А что скажет Владик?
— А при чем здесь Владик? Если уж я бывшего муженька здесь поселила, с его вонючими носками и вонючим одеколоном, то собака особо воздух не испортит.
— Я подумаю. Это, конечно, очень любезно с твоей стороны. Но у собаки может быть стресс.
— Ты бы лучше о себе позаботилась.
— Я забочусь.
— Я вижу. Где ты его подцепила?
— Он все время названивал, — честно призналась Наталья. — А потом назначил встречу в кабаке.
— Кому? Тебе, что ли?
— Ей. Но поскольку она так и не появилась…
— То на встречу поплелась ты.
— Мне хотелось увидеть его. Не чужой ведь человек. — Рассказ о манипуляциях с записной книжкой Наталья решила опустить: детективам Нинон предпочитала любовные романы, а сложные ходы, если это не касалось мужчин, утомляли ее.
— А как ты объяснила свое присутствие?
— Никак. Сделала вид, что я — случайный посетитель.
— Ну и?
— Мы переспали. Вот и все. Мне понравилось.
— Ты будешь гореть в аду.
— Может быть…
— Если этот кекс тебя при жизни не зажарит. Как, кстати, его зовут?
— Денис.
— Я не поняла. Он что, подбивал к тебе клинья?
— В общем, да, — призналась Наталья.
— Хорош. Безутешный молодой человек, ничего не скажешь. А что, если он сам в этом замешан?
