— Вы получите этот договор, как только закончится проверка.
— На тот момент это не будет иметь значения, — сказал Попов. — Ни я, ни кто-либо из достойных людей, сидящих здесь, не желают, чтобы фирмой, в которую они вложили деньги, управлял человек, которому нельзя доверять. А как мы сейчас убедились, Нестерову доверять нельзя.
— Но Павел Андреевич…
Анну перебил Матвей:
— У вас, кажется, не только служебные отношения с Павлом Андреевичем, — ухмыляясь, сказал он, — не так ли? Вы имеете все основания его защищать.
Кто-то из акционеров хмыкнул. Анна покраснела.
— Если у вас все, мы продолжим совещание, — сказал, улыбаясь, Попов.
Анна села. Леонид наклонился к ней.
— Анна Николаевна, сейчас лучше ничего не предпринимать, — прошептал он. Анна кивнула.
— Итак, господа, продолжим? — спросил Попов.
— Безусловно, — сказал кто-то из акционеров. — И лучше без шекспировских трагедий.
— Согласен. Перейдем прямо к делу. Я выдвигаю Матвея Головина.
Матвей кивнул присутствующим. Попов продолжил:
— С его резюме вы могли ознакомиться ранее и убедиться, что он прекрасная кандидатура на это место. Два образования. Экономическое, полученное в одном из престижных колледжей Англии, второе — в России. Факультет управления. В данный момент Матвей Ильич работает, как вы знаете, в строительной компании «Наш дом», то есть имеет опыт, необходимый для работы в этом бизнесе. Конечно, Матвей Ильич молод, и это может вызывать опасения, но я считаю, что его молодость не может стать препятствием для успешной работы. У меня нет сомнений, что он вполне оцравдает наше доверие. Помимо всего изложенного, вы имели возможность просмотреть, на мой взгляд, очень перспективные предло-жения по улучшению деятельности нашей компании и увеличению прибыли, также составленные Матвеем Головиным. Кто будет высказываться?
— Попробую я, — подал голос Евгений Дубов, государственный чиновник, руководитель одного из подразделений в Министерстве строительства. — У меня лично кандидатура Головина сомнений не вызывает, хотя раньше, признаюсь, я не мог подумать о том, чтобы Матвей Ильич имел какие-либо амбиции. Но, как говорят, в тихом омуте черти водятся. Я буду голосовать «за». Как говорится, молодым везде у нас дорога.
— Есть у кого-то вопросы, возражения? — спросил Попов.
Акционеры ответили, что нет. После слов Дубова возражений быть и не могло. Анна хотела снова встать, но Леонид удержал ее за руку.
— Все ли правильно с юридической стороны? — обратился к нему Попов.
— Все верно, — подтвердил Леонид.
— Тогда голосуем.
Пять акционеров подняли руки, и теперь Матвей мог сообщить свои друзьям о том, что стал президентом.
Леонид не смог выбить разрешения для Анны навестить Павла, но пообещал, что завтра его отпустят. И единственным желанием Анны, когда она ложилась в постель, было желание, чтобы быстрее наступило завтра.
В квартире Алины громко играла музыка. На столе стояло несколько бутылок шампанского, конфеты, фрукты.
Матвей, обнимая за талию хохочущую белокурую девицу, заплетающимся языком уже в который раз хвастливо докладывал о своем триумфе.
— И я ей как залепил про то, что они с Нестеровым — ха-ха! Она вся пятнами покрылась. Им всем понравилось. Детка, — он посмотрел на блондинку, — я президент! А ты моя Моника.
— Моника брюнетка, — захихикала девушка.
— Да какая разница? Ты рада, что я президент?
— Конечно. — Девушка звучно поцеловала Матвея.
— Вот так! — сказал он. — Я им теперь покажу. Они у меня… Что захочу, то и сделаю!
Олег смотрел на Матвея, едва сдерживая себя от ярости. Он думал только о том, как бы глупость этого придурка не испортила так удачно осуществляемое дело. Возможно, что лучше было бы заключить сделку с кем-нибудь другим, но тогда существовала опасность, что он не сможет все держать под контролем. А это именно то, что ему было нужно. Быть невидимым, но реальным владельцем «Грависа». Но ничего. Пусть он рискует, зато пройдет немного времени, и все деньги компании будут в его руках. Тогда он уедет за границу и начнет все заново. Откроет свою фирму и будет ее единственным владельцем. Олег улыбнулся в предвкушении будущих побед.
— О чем ты думаешь? — спросила Алина.
— О тебе, — не задумываясь, ответил Олег. — Думаю, когда они наконец-то уйдут и мы сможем остаться одни.
Алина опустила глаза.
— Слушай, Олег! — воскликнул Матвей. — А давай в какой-нибудь клуб рванем? Оторвемся по полной программе.
— Никакого клуба, — строго сказал Олег. — А то новоиспеченный президент в первый же день залетит в вытрезвитель, и ему объявят импичмент.
— Ой, ой, ой, какие мы строгие, — начал кривляться Матвей. — Ну и ладно. Мы тогда пойдем с девочкой ко мне. Повеселимся, да, Моника?
Матвей и его подруга встали с кресла, и Матвей, сделав шаг, тут же рухнул на пол, увлекая за собой девушку. Они барахтались на полу и хохотали.
— Так, — вздохнул Олег. — Ты никуда сегодня не пойдешь. Остаешься здесь.
Алина с неодобрением посмотрела на Олега, но не стала возражать.
— А ты, дорогуша, отправляйся домой, — обратился он к блондинке.
— Пусть она тоже останется, — закапризничал Матвей.
— Она пойдет домой.
— Я хочу, чтобы она осталась!
— А я сказал, она пойдет домой! — рявкнул Олег.
— Понял, — смиренно сказал Матвей. — Детка, ты слышала? Дядька сказал: домой.
— Уже поздно, — начала ныть детка. — Я боюсь.
— Держи деньги на такси.
Матвей протянул девушке ворох смятых купюр, которых хватило бы на десять поездок из одного конца Москвы до другого. Девушка тут же успокоилась, взяла деньги и, чмокнув лежащего на полу Матвея в щеку, вышла из квартиры.
Олег остался удовлетворен. Если он совладал с пьяным вариантом Матвея, то уж с трезвым он как- нибудь справится. Нет сомнений, компания в его руках.
Леонид, как ни старался, не смог выбить разрешение для Анны на встречу с Павлом. И когда Наташка в очередной раз спросила Анну, когда придет дядя Паша, то та едва не расплакалась.
— Ты скучаешь по дяде Паше, солнышко? — спросила Анна.
— Да, — кивнула Наташка.
— Дядя Паша хороший, правда?
— Хороший. Я его люблю.
«Я его тоже люблю», — хотела произнести Анна, но почему-то испугалась.
— И он тебя любит, — сказала она, прижимая малышку к себе. — Очень любит. Как свою дочку.
— Я не его дочка.
Анна посмотрела на девочку и решилась. Она посадила Наташку к себе на колени, посмотрела в глаза:
— Наташенька, мне нужно тебе кое-что сказать. Я знаю, тебе это будет трудно понять, но
