доктор Борменталь; а вас товарисч папраашу заткнуцца. Тоже, пригрел на груди хуя…
xochv macho; вам что, никто не дает?
доктор Борменталь; цыц! Забейся сабакой под нары казарм!
тов. Дынин; мы остановились на дойках.
xochv macho; озабоченные какие-тоJ
тов. Дынин; анекдотец в тему: « Поручик, Он у вас как транссибирский экспресс!
– Такой же длинный?
– Нет, стоит всего две минуты!» доктор Борменталь; гы-гы! ниибацца как круто! гы-гы!..
Инфузории, корненожки, жгутиковые, амебы – водоемы чатов заселены простейшими одноклеточными, приматы сюда почти не забредают, касатки плавают совсем в других водах.
Я приближаю губы вплотную к Лориному уху, я готов заползти в него змеей:
– Жембресс пас, Лора. Жембресс пас. Как ты относишься к музыкальным автоматам?
– Я даже знаю твою любимую модель.
– Рискни назвать.
Теперь уже Лора упирается мне в ухо губами. Холод – вот и все, что я чувствую, арктический холод, антарктический, Лорины губы добрались до обоих полюсов на собачьих упряжках, но так и не согрелись по возвращении.
– Черный Оникс, милый.
– Точно!
Мы пользуемся одними и теми же ссылками, все, как обычно, ни я, ни она не знаем больше, чем можно нарыть в Интернете.
– Ты разговаривала с ним? Поэтому ты здесь?
– Как можно разговаривать с музыкальным автоматом? Его можно только слушать.
– Наслушалась? Задницу надрать не обещала?
– Нет. Просто пробила его айпишник.
Я посрамлен. Я и сам должен был сделать это, чтобы ушучить придурка, неважно, что я не знаю, как это сделать, в конце концов, можно было бы обратиться к какому-нибудь прыщавому сотруднику технического отдела – доктору Борменталю или тов. Дынину.
– И что?
– Ничего. У него стоит какая-то хитрая программа, интернет-аноним или что-то вроде того, неважно. Пошли дурацкие ссылки, а потом меня и вовсе заблокировали.
– Заблокировали?
– А потом рухнула операционка. Ты счастлив?
– Бедная девочка… Как же ты теперь будешь почту проверять?
– Уж как-нибудь.
Успела ли Лора открыть письмо – вот что меня интересует. Спросить об этом напрямую – уже наполовину признаться, скабрезные послания от Пи она удаляет, не читая, на традиционные спамовские «письма счастья» не сошлешься, кто еще состоит с ней в переписке, кроме «ЖЖ»-феминисток и общины ресторанных критиков швейцарского кантона Фрибур, я не знаю. Черт возьми, я ничего не знаю об интернет-жизни Лоры, а Лора со свойственным ей иезуитством, с арктическими губами, сможет вытащить из меня все, что угодно.
– Этот придурок, кем бы он ни был, знал, что здесь произойдет.
– Ну и что? – Лора абсолютно спокойна.
Чего еще ожидать от любовницы японского массажиста, счастливо избежавшего наказания, чего еще ожидать от подружки американского психопата, закончившего дни на электрическом стуле?
– Тебя это не удивляет?
– Меня удивляет, что в последнее время, куда бы я ни пошла, постоянно натыкаюсь на тебя.
– Пора бы привыкнуть, Лора.
Знает ли Лора то, что знаю я? Мы обречены держать друг друга в поле зрения с тех пор, как появилась Тинатин. Если кто-то и выбьет из ее рук плод, похожий на манго и орех одновременно, он сделает это при свидетелях.
Некоторое время мы молчим. Лора не выдерживает первой – она слишком темпераментна, чтобы удержаться.
– Ты анальный тип, Макс. Я тебе этого еще не говорила?
