— Кто еще видел запись? — спросил он.
— Только я, — ответила помощница. — Ее переслали по электронной почте из офиса мистера Флэка. Я ее сразу посмотрела и пришла к вам.
— И это — абсолютное признание?
— О да, с множеством подробностей.
— И ты веришь этому парню?
— Я этого не говорила. Сказала только, что он, похоже, знает, о чем говорит. Он — серийный насильник и был в Слоуне, когда исчезла девушка. Это — абсолютное признание.
— Он упоминает Драмма?
— Может, вам лучше самому посмотреть запись?
— Я не спрашивал у тебя совета! — рявкнул Уолкотт. — Просто отвечай на мои вопросы!
— Извините, — смутилась помощница. Она вдруг занервничала, ей стало не по себе. Уолкотт ее слушал и лихорадочно соображал. Она продолжила: — Он упомянул Драмма, но только в контексте, что никогда его не видел и что тот не имеет никакого отношения к убийству.
— Он наверняка лжет! Я не стану беспокоить губернатора, и эту запись никому больше не показывать! У меня нет времени ее смотреть. И у губернатора тоже. Тебе понятно?
Ей было непонятно, но она все равно кивнула.
Глаза Уолкотта сузились, и он нахмурился.
— Тебе это понятно? — угрожающе переспросил он. — Видео остается на твоем компьютере!
— Да, сэр.
Едва она ушла, Уолкотт бегом бросился к директору по связям с общественностью и ближайшему другу губернатора Барри Рингфилду. У того в приемной и кабинете толпился народ, и они решили обсудить все, прогулявшись по коридору.
Рассмотрев разные варианты, оба пришли к выводу, что губернатору не стоит показывать запись. Если Бойетт лгал, то видео ничего не меняло, и казнят настоящего преступника. Но если Бойетт говорил правду — что было очень маловероятно, — то казнят невиновного, тогда скандала не избежать. Единственным способом вывести губернатора из-под удара будет взять вину на себя или возложить ее на помощницу, признав, что они не дали записи ход или даже потеряли ее. Гилл Ньютон никогда не предоставлял отсрочку приведению смертного приговора в исполнение и не мог позволить себе уступить давлению на этот раз, учитывая нездоровый интерес, который вызывало дело Драмма. Даже посмотрев запись и поверив Бойетту, губернатор все равно не изменил бы себе.
Уэйн и Барри направились к кабинету губернатора. Они должны были появиться там ровно в четыре — за два часа до казни, — и в их планы не входило ставить губернатора в известность о новых обстоятельствах.
В половине четвертого все сотрудники адвокатского бюро Флэка снова собрались в конференц-зале. Присутствовал даже Кит Шредер, который, несмотря на смертельную усталость, до сих пор не мог поверить, что оказался в центре событий. Шредер вместе с судьей Генри занял место не за столом, а у стены. Аарон Рей и Фред Прайор читали газеты в другом углу зала. Тревис Бойетт был по-прежнему жив — он лежал в темноте на диване в кабинете.
Робби уже давно следовало мчаться в Хантсвилль, и он чувствовал, что силы его покидают, но «петиция Бойетта» вселила во всех надежду.
Робби еще раз прошелся по заданиям сотрудников, как обычно сверяясь с записями в блокноте. Томас и Бонни проследят, чтобы ходатайство попало ко всем судьям, и будут продолжать осаждать офис губернатора звонками, настаивая на отсрочке. Гилл Ньютон еще никогда ее не предоставлял, но о своем решении сообщал в самый последний момент. Он любил делать театральные жесты и находиться в центре внимания. Карлос продолжит отслеживать судьбу ходатайства о признании Донти невменяемым, которое все еще рассматривалось Пятым окружным судом в Новом Орлеане. Если его отклонят, то апелляция будет тут же подана в Верховный суд США. Фред Прайор останется присмотреть за Бойеттом. Никто не знал, что с ним делать, но никакого желания куда-то уйти тот пока не изъявлял. Аарон Рей, как всегда, будет сопровождать Робби в Хантсвилль. Марта Хендлер тоже поедет с ними, чтобы наблюдать и все записывать. Робби отдал последние распоряжения, ответил на вопросы, уладил пару конфликтов, а потом вдруг посмотрел на священника.
— Кит, вы можете поехать с нами в Хантсвилль?
От неожиданности пастор опешил.
— Зачем, Робби?
— Ваша помощь, возможно, потребуется Донти.
Кит открыл рот, но не смог выдавить ни слова. В комнате воцарилась тишина, и все смотрели только на него.
— Донти вырос в вере, — продолжил Робби, — а теперь его отношение к религии изменилось. В жюри присяжных было пять баптистов, два евангелиста, один приверженец Церкви Слова Христова, а про остальных — не помню. За последние годы Донти утвердился во мнении, что именно белые христиане решили отправить его в камеру смертников. Он не хочет иметь ничего общего с их Богом, и я не думаю, что он изменит свое мнение в ближайшем будущем. И все же я не исключаю, что в последний момент он пожелает помолиться, стоя бок о бок с кем-то.
Пастор мечтал о чистой постели в хорошем мотеле, где мог бы проспать двенадцать часов кряду, но как слуга Господа отказаться не мог. Он медленно кивнул:
— Конечно.
— Хорошо. Мы уезжаем через пять минут.
Кит закрыл глаза, потер виски и мысленно вопросил: «Господи, что я здесь делаю? Помоги мне!»
Неожиданно Фред Прайор вскочил как ужаленный и, держа мобильник на вытянутой руке, громко воскликнул:
— О Боже! Это Джоуи Гэмбл! Он хочет подписать аффидевит и отказаться от своих показаний на суде.
— Он на связи? — спросил Робби.
— Нет. Он прислал сообщение. Позвонить ему?
— Конечно! — рявкнул Робби.
Прайор вышел к столу и нажал на клавиши телефона с громкой связью. Все замерли, слушая, — на звонки никто не отвечал. Наконец, трубку сняли, и прозвучал неуверенный голос:
— Алло!
— Джоуи, это Фред Прайор, я в Слоуне и только что получил твое сообщение. Что, черт возьми, происходит?
— Э-э… я хочу помочь, мистер Прайор. Мне совсем плохо.
— Если тебе плохо, то каково Донти? Ему осталось жить два с половиной часа, а теперь ты вдруг проснулся и хочешь помочь!
— У меня в голове все смешалось, — сказал Джоуи.
Робби наклонился к микрофону и взял инициативу на себя:
— Джоуи, это Робби Флэк. Ты меня помнишь?
— Конечно.
— Где ты?
— У себя дома, в Мишн-Бенд.
— Ты готов подписать официальное заявление, что солгал на процессе Донти?
— Да, — решительно подтвердил Джоуи.
Робби закрыл глаза и опустил голову. Кое-кто из собравшихся за столом молча сжал кулаки, кое-кто помолился, но почти все устало заулыбались.
— Ладно, вот что надо сделать. В Хьюстоне есть адвокат по имени Агнес Таннер. Ее офис находится в центре города. Ты знаешь город?
— Более или менее.
