мы вылетаем из плей-офф. К тому же нас могут оштрафовать. Вы что, этого хотите?
Шестьдесят или около того чернокожих игроков одновременно воскликнули:
— Да!
Воздев руки вверх, тренер покинул поле и уселся на скамейку. Тренер из Слоуна отозвал своих игроков. Белые из обеих команд не спускали глаз с чернокожих. Зеленые шлемы и футболки в беспорядке валялись на траве. Судьи отошли за границу поля и ждали, что будет дальше: в их услугах никто не нуждался.
Время шло, и вдруг со скамейки запасных Лонгвью поднялся белый фуллбек[22] и направился к центру поля. Стянув по дороге свой шлем и футболку с номером 35, он бросил их на землю и сел рядом с чернокожими одноклубниками. Его примеру один за другим последовали все остальные, и на скамейке запасных остались только тренеры.
Тренер из Слоуна не знал, что и думать. Неужели небеса сотворили чудо и превратили неминуемое поражение в победу? Он уже собирался отдать команду своим игрокам покинуть поле, когда сын полицейского Денни Уикс — защитник под номером 89 — вышел на поле, сбрасывая шлем и футболку. Он присоединился к сидящим игрокам Лонгвью, один из которых пожал ему руку. За ним последовали и остальные, и вскоре вся команда Слоуна сидела на поле вместе с соперниками из Лонгвью.
В 15.00 офис губернатора сделал заявление для прессы. Черновик текста набросал Барри Рингфилд, а окончательный вариант, отредактированный Уэйном Уолкоттом и самим губернатором, гласил:
«Губернатор Гилл Ньютон выражает глубокую обеспокоенность в связи с событиями, связанными с Донти Драммом. Утверждения о получении им накануне казни записи с признанием человека, выдающего себя за убийцу, не соответствуют действительности. Губернатор впервые увидел эту запись вчера, в пятницу, примерно через шестнадцать часов после приведения приговора в исполнение. В понедельник губернатор даст дополнительные разъяснения».
Ближе к вечеру воскресенья офис адвокатской конторы Флэка наконец опустел. Аарон Рей оставил при входе двух вооруженных охранников, приказав никого не подпускать к зданию. Все сотрудники собрались дома у Робби на импровизированную вечеринку, прихватив с собой жен. Подруга Робби наняла повара, который специализировался на барбекю, и в воздухе витал аппетитный аромат мяса, приготовленного на гриле. Фред Прайор распоряжался в баре, и спиртное лилось рекой. Все пытались расслабиться, и некоторым в этом помогла трансляция футбольного матча с участием университетской команды Остина, который показывали по телевизору. Хотя Робби и запретил вспоминать о деле Драмма, разговор то и дело к нему возвращался. Все ощущали полное опустошение и горько переживали поражение, но изо всех сил старались с этим справиться и снять напряжение. Выпивка отлично этому способствовала.
Заговорив об игре с командой из Лонгвью, все дружно поддержали тост в честь устроенной игроками акции протеста.
Фред Прайор, орудуя за барной стойкой, успевал следить за переговорами полиции по радио. На улицах Слоуна было удивительно тихо, и это все расценили как заслугу Роберты Драмм, сумевшей тронуть сердца людей. Они слышали, что Роберта, Марвин, Седрик и Андреа ездили в парк Вашингтона и просили собравшихся разойтись и прекратить насилие.
Хотя Робби и приказал всем выключить мобильники, на один звонок пришлось ответить. Трубку взял Карлос и потом передал новость притихшим гостям. Власти в Джоплине ускорили исследование останков и сообщили результаты. На нижнем белье Николь экспертам удалось найти следы семени, и анализ ДНК подтвердил, что оно принадлежало Тревису Бойетту, поскольку образец его семени хранился в базе данных Миссури, где его судили в последний раз.
Появился еще один повод выпить и погоревать. Чувствуя, как трудно справиться с нахлынувшими эмоциями, все потянулись к бокалам.
Глава 36
Воскресенье. То, что в четверг рассматривалось как возможность, в субботу вечером стало фактом, а в воскресенье утром страну потрясло сенсационное сообщение: казненный человек оказался невиновным, и это доказывали неопровержимые улики. Ведущие ежедневные газеты во главе с «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост» и десятки других изданий от Бостона до Сан-Франциско опубликовали на первых полосах статьи, суть которых сводилась к одному — настала пора прекратить убийства. Журналисты подробно описывали судебное разбирательство и всех участников процесса, а Робби Флэку уделялось не меньше внимания, чем Донти Драмму. Гневные редакционные статьи призывали ввести мораторий на смертную казнь. В многочисленных комментариях и интервью специалисты по праву, адвокаты, противники смертной казни, ученые, активисты, священники и даже заключенные, приговоренные к высшей мере, говорили об одном и том же: теперь, когда появились неопровержимые доказательства невиновности казненного человека, единственно правильным и разумным решением будет навсегда отказаться от вынесения смертного приговора. Если это невозможно, то по крайней мере следовало ввести на них мораторий, пока механизм вынесения смертного приговора не будет тщательно изучен и пересмотрен.
Техасская «Хьюстон кроникл», отличавшаяся последовательной критикой существующего института смертной казни, разместила на первой полосе подробный отчет о деле Драмма с большими фотографиями Донти, Николь и Робби. Статья, по сути, явилась изложением выступления Флэка на пресс-конференции и вместе с десятком других фотографий «перетекла» также на пятую страницу, заняв ее целиком. Публикации не оставили камня на камне от репутации Дрю Кербера, Пола Коффи и судьи Вивиан Грейл. Личности главных виновников были определены, и их вина не вызывала сомнений.
Один из журналистов изучил роль Уголовного апелляционного суда Техаса в деле, и было ясно, что его сотрудникам не удастся отсидеться в тени. Председатель суда Милтон Прадлоу отказывался от комментариев, как и остальные восемь судей. Секретарь суда мистер Эмерсон Пью тоже не желал встречаться с журналистами. Однако у адвоката «Группы защиты» Сайсли Эвис, которую в день казни не пустили в здание суда в 17.07, было чем поделиться с прессой. Всплывали все новые подробности, которым предстояло попасть в газеты. Другой журналист осаждал губернатора и его сотрудников, но те избегали любого общения с прессой.
Реакция разных газет штата на случившееся была неодинаковой. Издания, отличавшиеся умеренными взглядами, особенно в Остине и Сан-Антонио, призывали к немедленной отмене смертной казни. В Далласе настаивали на введении моратория. Газеты откровенно правого толка в редакционных статьях старались обойти острые углы, но не могли не поместить подробного отчета о событиях в Слоуне.
В воскресенье все утренние телевизионные шоу уделили внимание разразившемуся скандалу, хотя главной темой оставалась предстоящая президентская гонка. Через сутки после пресс-конференции Робби Флэка дело Донти Драмма стало самым обсуждаемым вопросом на кабельных каналах. Только одна побочная сюжетная линия казалась достаточно важной, чтобы получить отдельное название. Каждые полчаса передачи прерывались заставкой «Охота на Тревиса Бойетта». Интернет захлебывался от негодования по поводу случившегося, и тема Донти Драмма безоговорочно лидировала в блогах. В сетевых дневниках противники смертной казни не стеснялись в выражениях и не скрывали ярости.
При всей трагичности случившееся стало настоящим подарком левым. По вполне понятным причинам сторонники правых взглядов старались отмалчиваться. Приверженцы смертной казни вовсе не собирались изменять своим убеждениям, во всяком случае, вот так, сразу, но чувствовали, что сейчас разумнее промолчать. Праворадикальные кабельные каналы и радиостанции предпочитали вообще не затрагивать этой темы в передачах.
Очередное воскресенье, как и любое другое, было в Слоуне днем посещения храмов. К восьми утра в
