это была одной из основных причин отсутствия региональных специализаций локальных культур архантропов вообще.
Все интересы жизни поздних архантропов/ранних палеоантропов, которые вели кочевой образ жизни, в основном вращалась вокруг именно тех животных, на которых они охотились. Они, фактически были центром их мира. От их количества зависело благополучие популяционных групп и праобщин. Само собой получалось, что к данным животным и окружающей их природе, в которой они существовали, тем растениям, которыми они питались, тем хищников, которые на них охотились, тем ландшафтам, в которых они обитали, те явления природы, которые на него влияли, и т.д., создавалось особое отношение. Соответственно происходила первоначальная классификация всего вышеперечисленного. Она заключалась в том, что животные, растения, предметы, ландшафты и явления группировались по тем признакам, которые были необходимы для нормальной жизни их объектов охоты и которые считались в данном конкретном случае первостепенными. Затем те, которые в своей сути несли зло для коллективов и, наконец, те, которые были необходимы для обеспечения нормальной жизни группы или праобщины в целом. В этот же список относился и человек, который пока не отделял себя от окружающей природы. Выделение было возможно только с появлением осознания человека как личности, но это произошло только тогда, когда индивидуальное сознание начало воспринимать себя таковым и различать окружающих индивидов в коллективном, социальном образовании, а это стало возможным только у Homo Sapiens.
Движение вместе со стадами животных или проживания на территории их обитания предполагало накопление определенного багажа пониманий об их поведении примерно такого же, как и о членах своих праобщин. Такая жизнь совместно со стадами животных не могла не повлечь за собой формирования особого отношения к ним и восприятия их как членов своих сообществ, т.е. сопричастия к ним. Кроме того, вполне возможно и зачатие детей в некоторых популяциях палеоантропов с охотничье-пастушьими видами хозяйствования происходило практически одновременно со спариванием этих животных, что усиливало сопричастие их образу жизни. Это не было тотемизмом в полном смысле данного понятия. Сопричастность жизни данных животных были только зачатками данной религии,(232) которую можно назвать протототемизмом. Баз этого психологического феномена тотемизм в процессе формирования Homo Sapiens просто не состоялся бы как религиозная форма, или развернулся в какие-то другие варианты.
На основании большого количества археологических материалов данного периода антропогенеза можно предположить, что у людей палеолита, как мы говорили, уже существовал тотемизм. По крайней мере, его зачатки. Вероятней всего он возник тогда, когда оформилась заботливость и взаимопомощь которые они сохранили в себе еще со времен австралопитеков афарских между членами праобщин состоявшиеся как обязательные действия. Они распространялись на всех членов праобщин, а в конечном итоге и на тех животных, которые обеспечивали постоянное пропитание, жизнеобеспечивающие материалы и которые через сопричастие стали неотделимыми от их праобщин. В результате этого забота о животных приняла ритуальный характер, которая затем через определенный промежуток времени переросла в магические обряды у поздних палеоантропов. Они, впоследствии, распространились и на культуру Homo Sapiens. Об этом, например, говорит находка в Монте–Чирчео, где в пещере Гутари над человеческим черепом были совершены ритуальные действия абсолютно такие же, как над черепами медведей найденных в Ильинке и Клюни. Хотя необходимо отметить особый случай с данной находкой. Вполне возможно этот палеоантроп был убит как нарушитель каких-то правил. Его проступок, по-видимому, был, сравним праобщинниками с поведением тотемных животных и поэтому послужил объектом охоты. Тотемизм как форма отношений окончательно обособил праобщины палеоантропов друг от друга, и они практически между собой не стали общаться. Об этом говорят данные археологии. Например, во Франции в Дордони – Вьенна было расположено несколько праобщин с определенными культурными традициями, которые в течение продолжительного времени, десятки тысяч лет не оказывали влияния друг на друга. (233)
Домашними таких протототемных животных назвать нельзя, но можно ли считать взаимоотношения палеоантропов с ними симбиозом(234)? Жизнь палеоантропов с пастушечье - охотничьими формами хозяйствования дает возможность проанализировать такие формы межвидовых отношений. В первую очередь необходимо вспомнить, что гоминиды, никогда не состояли ни в каком биоценозе, то есть как наши далекие предки, так и мы с вами являлись для биосферы Земли, в своей сути, паразитами.(235) Поэтому данные межвидовые отношения можно назвать хищническоквартирантскими. Хищнический – по способу добывания основной пищи, а квартирантский потому, что возник в тесном контакте со стадами протототемных животных в их климатических зонах и ландшафтах где они обитали. Отношения кочевых форм гоминин и протототемных животных имели достаточно преимуществ, в частности увеличение поголовья, потому что механизм хищник жертва в природе всегда предполагает регуляцию обеих компонентов данной системы, в которой при определенной численности стада могло существовать определенное количество гоминин. Вполне возможно при благоприятных ситуациях, когда поголовье животных быстро увеличивалось, происходило выделение части животных в отдельное стадо и тогда с ним уходила и часть архантропов данной праобщины, образуя новую. Были ли симбионтные отношения архантропов с какими-либо другими видами животных неизвестно, но настораживает один факт. На Азиатских и Африканских археологических районах вместе с останками Homo erektus часто встречаются останки обезьян Procynocephalus. Может быть, у этих обоих обитателей открытых пространств были симбионтные отношения? Будущие находки и исследования покажут.
Когда возникла охота на определенные виды животных обитавших на приемлемых для гоминин ландшафтах, тогда и стал применяться пастушечье – охотничий способ хозяйствования. Примерно в то же время определились территории - угодья, на которых некоторые популяции вели кочевой образ жизни согласно сезонным градациям, при которых пищевые ресурсы в достаточном для прокорма количестве находились в определенных ландшафтах и в определенное время года.
Инстинкт собственности, как мы уже говорили, существует практически у всех представителей животного мира, и у современного человека, в том числе и территориальные притязания необходимые для прокорма каждой отдельной особи имеются у многих видов. Этот инстинкт сформирован и действует на базе инстинкта самосохранения и обслуживает отдельных особей. Только у поздних архантропов / ранних палеоантропов впервые, вместо инстинктивной защиты ареала как это происходит в животном мире, появилось чувство коллективной собственности на территорию, которая включала в себя не только то, что на ней водилось и произрастало, но и все ландшафтные особенности. Это произошло потому, что гоминины в отличии от гоминид вышли из экологической ниши и стали жить в ландшафтах. По крайней мере, самая активная часть праобщин – охотничьи группы. Поэтому каждая популяционная группа архантропов, а затем и палеоантропов не зависимо от ее размеров и структур занимала определенную территорию необходимую для пропитания всех ее членов. Территории всегда были определены климатическими и географическими границами, где данные праобщины были адаптированы потому, что они были обусловлены теми животными, на которых охотничьи группы данных праобщин умели и могли охотиться. Поэтому захватов территорий у гоминин не было. Что толку захватывать, если нет возможности ей воспользоваться по причине не умения добывать пищу в данной области обитания.
Отсутствие желания владеть чужими территориями было настолько устойчивым психологическим фактором, что он распространился во времени вплоть до первобытных племен Homo Sapiens, которые наполнили его мистикой с элементами сопричастности (партиципации). В этой связи необходимо привести выдержки из книги Леви-Брюля «Сверхъестественное в первобытном сознании» из главы IX. «Эта общественная группа не только хозяин данной территории, имеющий исключительное право охотится на ней или собирать плоды. Территория принадлежит данной группе в мистическом значении слова: мистическое отношение связывает живых и мертвых членной группы с тайными силами всего рода, населяющими территорию, позволяющими данной группе жить на территории, с силами, которые, несомненно, не стерпели бы присутствия на ней другой группы. Точно так же, как в силу интимной
