необходимым – ростом иммиграции этот подход к борьбе с бедностью окажется слишком дорогим с точки зрения экономического роста.
Рост без свободы
Можно ли разделить экономику и политику? Есть ли шанс у политики «авторитарной модернизации», сочетающей быстрый и устойчивый экономический рост с централизацией власти и подавлением независимой прессы? Рост ценой ограничения политических прав и свобод – это миф. Время подобных решений в России прошло. Страна стоит перед вызовами постиндустриальной эпохи, когда для экономического роста необходима децентрализованная, свободная экономическая система. Централизованная же система может провести индустриализацию, но не способна создать среду для созидательного разрушения, основанную на частной инициативе, человеческом капитале и беспрепятственном обмене информацией.
Модель «авторитарной модернизации» опасна не только для экономики, но и для самой власти. Без сдержек, противовесов и обратной связи власть быстро теряет чувство реальности, что в случае России может привести не только к замедлению экономического роста, уличным протестам и другим проявлениям недовольства, но и к развалу страны. Чтобы предотвратить эти угрозы, необходимо вернуть часть полномочий регионам, восстановить выборы губернаторов, обеспечить независимость СМИ и ограничить вмешательство государства в экономику.
Глава 7
Глобализация
Торговля не разрушила еще ни одну страну[48] .
Проблемы глобализации – еще один пример единства экономистов, представляющих разные страны и течения. Как и в вопросах важности защиты прав собственности и проведения ответственной макроэкономической политики, экономисты едины в том, что свободная торговля полезна для экономического роста. В этом им приходится противостоять демагогам, пытающимся использовать экономическую неграмотность политиков в своих групповых интересах. Впрочем, если наказание за безответственную макроэкономическую политику наступает достаточно быстро (см. главы 2 и 4), то противодействие глобализации обходится экономике дорого, скорее, в долгосрочной перспективе. А поскольку от протекционизма некоторые отрасли существенно выигрывают, его вред не так очевиден.
Поэтому и возникают дискуссии о «всемирном заговоре». Цель его якобы в том, чтобы с помощью глобализации американские корпорации смогли выкачивать прибыли из всего мира, в том числе и за счет потогонных условий труда в развивающихся странах. Центром заговора объявляются не только Всемирный банк (одна из миссий которого – как раз борьба с бедностью), но и Всемирная торговая организация (ВТО), которую обвиняют в беспрекословном следовании интересам США.
В этой главе мы докажем, что ВТО – самая демократичная международная организация, помогающая бедным странам так или иначе отстаивать свои интересы. Кроме того, именно глобализация позволила сотням миллионов людей, в первую очередь в Индии и Китае, вырваться из ловушки бедности.
По иронии судьбы и в самих США тоже хватает людей, недовольных глобализацией. Американцы как огня боятся «аутсорсинга» – утечки рабочих мест в бедные страны (опять-таки главным образом в Индию и Китай). Средний американец искренне полагает, что Китай скоро начнет производить все товары и услуги в мире, и тогда американцам нечем будет зарабатывать на хлеб. Успехи Поднебесной трудно подвергнуть сомнению. Тем не менее простой экономический анализ показывает: Китай не может экспортировать сразу все товары и услуги – этого просто не выдержит курс доллара.
В России дискуссия о глобализации имеет несколько важных особенностей. Наша экономика унаследовала от советской несколько больших отраслей, построенных в тепличных условиях СЭВ и не приспособленных для глобальной конкуренции. Любой водитель знает, что новый российский автомобиль не может конкурировать с десятилетним немецким или японским ни по цене, ни по качеству. Однако лоббистам удается внушить водителям (или, по крайней мере, их представителям в парламенте), что российская экономика в целом проиграет без ограничительных пошлин на ввоз автомобилей. При этом говорят, что без развития автомобильной промышленности у России нет будущего.
Считается, что если все неконкурентоспособные отрасли будут вытеснены внешними конкурентами, то заменить российские товары окажется нечем: на покупку импортных у россиян не хватит денег. Это не соответствует действительности – впрочем, как и то, что Россия проиграет от вступления в ВТО. Но, помимо защиты свободной торговли как таковой, ВТО защищает и интересы бедных стран, причем в большей степени, чем любая другая международная организация.
Еще один миф заключается в том, что России следует отгородиться от финансовой либерализации. Действительно, если иностранный капитал не идет к нам, а российский продолжает утекать, не стоит ли ужесточить ограничения на вывоз капитала? Это на первый взгляд очевидное решение может привести к самым негативным последствиям в виде снижения стимулов к труду и накоплению сбережений, особенно среди высококвалифицированных россиян.
Миф 34. Протекционизм по определению соответствует нашим национальным интересам
В чем состоит национальный интерес во внешнеторговой политике? Распространенная точка зрения такова: прежде всего – в продвижении своих товаров на внешний рынок и в защите внутреннего рынка от импортных товаров. Поэтому либерализация внешней торговли, устранение барьеров для импорта в одностороннем порядке наносят ущерб экономике страны и могут быть предприняты только в ответ на такие же уступки со стороны других стран.
Эта позиция несостоятельна с точки зрения экономической науки. В долгосрочной перспективе протекционизм вредит национальным интересам, а либерализация торговли выгодна даже в одностороннем порядке.
На первый взгляд это неочевидно. Например, при снижении пошлин на импортные автомобили российские автолюбители выигрывают, зато производители отечественных автомобилей – проигрывают. Но оказывается, вопреки распространенной точке зрения, экономический выигрыш потребителей всегда превышает потери производителей.
Что происходит при повышении импортных пошлин? Представим, например, что на машину, стоящую $5 тыс., пошлина повысилась на $1 тыс. В результате цена на эти иномарки повышается на столько же, ввоз сокращается и их место занимают отечественные машины (также продаваемые по более высоким ценам из-за снижения конкуренции). Часть покупателей иномарок переключится на отечественные автомобили, заплатив более высокую цену, однако другая часть откажется от покупки.
Суммарный выигрыш производителей будет складываться из увеличения прибыли на двух потребительских аудиториях. Во-первых, им удастся по более высокой цене продать свои автомобили тем покупателям, которые и так собирались покупать отечественные машины. Величина этого выигрыша станет в точности равна величине потерь лояльных покупателей, то есть разнице между старой и новой ценой.
Во-вторых, российские производители расширят свою аудиторию за счет покупателей, которые до введения пошлин предпочитали иномарки. Такой выигрыш не компенсирует потерь потребителя. Для завоевания этого сегмента рынка производителю нужно либо повысить цену менее чем на $1 тыс., либо повысить качество (например, установить более мощный двигатель). В первом случае производитель получает дополнительно такую же сумму, которую тратит покупатель, но покупатель при этом страдает из- за более низкого качества купленной машины. Если же производитель добивается сравнимого уровня качества, потратив на это, например, $600, то при введении пошлин цена действительно вырастет на $1 тыс., но прибыль производителя будет равна всего лишь $400, а проигрыш каждого потребителя составит все туже $1 тыс.
Следует учесть также проигрыш и тех потребителей, которым придется вообще отказаться от покупки как иностранного, так и отечественного автомобиля. Например, те, кто готов платить за машину $5700, до введения пошлин купили бы машину за $5 тыс., сэкономив $700.
Остается еще одно важное обстоятельство: с оставшихся ввозимых иномарок можно собрать пошлины. Казалось бы, что может быть лучше – пополнить бюджет за счет налогов с иностранцев? Однако из-за
