— Вы, что же, совсем не спали? — спросил я.
— А, это вы, — Гельнер поправил очки, потер тронутую щетиной щеку. — Засиделся вот… У товарища вашего опять начался жар. Бредит… И бред этот, неловко сказать, захватывает…
Гельнер виновато поморщился, устало потер ладонью залысый лоб.
— Я вас подменю, — сказал я. — Ступайте, отдохните немного.
Гельнер не стал спорить. Усталость сваливала его с ног.
Я сел возле раненого. Ржевский застонал, пробуждаясь.
— Корнет, вот и вы, — слабо пролепетал мой спаситель. — Я посылал за вами… Знаете, зачем?
— Не имею представления. Я посижу с вами, спите… Вам нужен отдых.
Ржевский сделал слабый возражающий жест, уронил непослушную руку поверх одеяла.
— Багратион мертв? — неожиданно спросил он, приподнимаясь.
— Что?!
— Где теперь Ферро?! — Ржевский возвысил голос, ухватил меня за рукав. — Уже в Лычевке?! Или только на подступах?
В первые мгновения проскользнула мысль о Гельнере и Беркутове — находясь возле раненого, наверняка беседовали, обменивались сведениями… Но какого черта?!
— Какого черта?!
Ржевский страшно оскалился. Улыбка смерти — обтянутые кожей скулы, оскал превосходных зубов, запавшие глаза.
— Умоляю вас, — вцепился в мой рукав еще сильнее. — Безумие отступило… но оно здесь, рядом. Никто не знал… Да и откуда мы могли? Они рассчитали всё, эти идиоты. Но кто мог знать… Что безумие — побочный эффект…
— О чем вы, сударь?
— Умоляю вас — не задавайте вопросов! Просто слушайте. Пока оно не вернулось, снова не захватило меня…
— Да кто, черт побери?!
— Проклятый побочный эффект. У них получилось почти всё. Точнейший расчет. Спустя несколько дней… Под Малоярославцем… Будет серьезное дело. Случайная казачья сотня напорется на императорский конвой. Возникнет паника. Рапп будет прикрывать отход императора. Наиболее подходящий случай. Они рассчитали всё — кроме побочного эффекта.
— Постойте, не горячитесь, я позову доктора…
— НЕТ! — страшно захрипел он. — Просто слушайте. Умоляю. От этого зависит судьба Отечества, черт бы его подрал!
— Да как вы смеете?
Он расхохотался.
«Что я здесь делаю?» — подумал я. Он же заразит меня своим безумием! Он безнадежен. Надо позвать Гельнера. Пусть даст ему… ну хотя бы грога. Сделает какую-нибудь примочку, компресс. Хоть что- нибудь, чтоб облегчить его страдания.
— Кто я? — Ржевский задыхался смехом, дергался, бился в припадке. — Кто?! Посудите сами, я знаю всё, что произойдет с этой страной, — на пять сотен лет вперед. Я имею представление о таких вещах, личностях и событиях, которых нет еще и в проекте… И ежели нашего радушного хозяина французы величают «Черным Дьяволом», то я — его противоположность. Я спустился помочь вам, ангел небесный, подмога, последняя надежда…
— Прекратите нести околесицу! — Я попытался уложить его обратно в постель, но он сопротивлялся, очередной припадок придал ему сил. — Прошу вас, прекратите! Вам нужно отдохнуть. Успокойтесь, поспите!
— Отосплюсь на том свете… Не сердитесь. Я, верно, говорю дерзости… Это мой рассудок, мой несчастный разум не справился. Его изуродовал хроноканал. Я дерзок? Ну что ж, вызови меня на дуэль. Давай, застрели меня к чертовой матери. Но сначала выслушай! Они решили изменить историю. А нам не оставалось другого выхода. Чтобы помешать, полезли сюда сами. Нас вынудили. Я уверен — это простится. На Горних Весах отмеряют нам, в час Страшного суда…
— Что вы несете, боже, что вы несете!
— Страшный суд близок. Крестьяне правы. Грядет антихрист. Он уже здесь. Эти недоумки хотели переиграть историю, а в итоге запустили сюда настоящего дьявола. Или еще нет?.. Или уже? Главное, что нужно знать, — дошел ли отряд Ферро до Лычевки? Если да — можно не переживать. Завернуться в простыню и ползти к кладбищу… Ведь ОН — не просто дьявольски умен и чертовски изворотлив. Таким его сделали. Его голова — под завязку забитый склад знаний. Всё, что необходимо новому Александру и Цезарю, новому Фридриху и Бонапарту… Что же я несу… Он же и есть Бонапарт. Ха-ха! Удачная копия, подделка, по мощности превосходящая оригинал тысячекратно. Тот, настоящий, который сидит теперь в Москве среди дыма и головешек, залил кровью половину Европы. Этот — зальет кровью весь мир. Он достаточно умен для этого. А теперь еще и БЕЗУМЕН. Взгляните на меня… Я человек, и я не выдержал. Он — нечто большее. Идеальная машина для построения империй. Главное — материал. Кровь — это раствор. Кости заменяют кирпичи. Если безумен я… Значит, безумен и он, и на карту поставлена судьба всего человечества…
Он закашлялся, задохнулся собственными словами. Откинувшись на подушки, стал жадно глотать воздух.
Я не понимал, о чем он ведет речь. Знал, что слушаю безумца, но неистовость, слепая убежденность его монолога заставляла усомниться — вправду ли безумен? Не скрыто ли в бессвязном бреде нечто по- настоящему важное?!
— Что бы мы не делали, мы уже случились, корнет. Мы уже были. Произошли. Старушка история проглотила нас, как пригоршню устриц. И запила прохладным «Клико»…
— О чем вы толкуете, Ржевский?
— Ржевский! Отличное имя. Я мог бы его использовать. Если бы представился еще один шанс. Но его не будет. Увы… Не верите, да? Напрасно. А вот «мусье» — те сразу поверили. Слушайте… пока отпустило, пока я могу донести это до вас. Не перебивайте. Просто запоминайте…
И я стал слушать. Я понял, что у меня нет другого выбора. Возможно, я заразился от него безумием, вдохнул ядовитые испарения его убежденности и веры… Но на миг я поверил что всё это действительно ВАЖНО. И я стал слушать.
…За год до начала войны к Наполеону обратился Франц Леппих, немец. Предложил снабдить армию боевым аэростатом, способным не только вести разведку, но и сверху поражать неприятеля.
Император отказался. Ему это показалось трюкачеством. Уловками, недостойными истинного стратега.
Леппих вышел на связь с русским посланником в Штутгарте, через него — с императором Александром. Информация о проекте была засекречена. В ходе тайной операции фельдъегеря переправили Леппиха в Россию. Для работ была выбрана усадьба Воронцово в шести верстах от Москвы, на начальные расходы отпущено восемь тысяч рублей.
В середине августа двенадцатого года Леппих совершил пробный запуск. Поднять удалось лишь двоих, но большего и не требовалось. Об испытаниях аэростата донесли Наполеону. Неприятель заглотил наживку.
Машина, собранная Леппихом, действительно была предназначена для полетов и внезапных атак неприятеля.
Но только не по воздуху…
Я недоуменно смотрел на поручика, ожидая продолжения.
Но долгий рассказ, казалось, вытянул из него остатки сил.
Он тяжело дышал, глядя в потолок избы темными, влажными глазами.
— Не по воздуху, — хрипло повторил он, отдышавшись. — А по времени…
— По времени?!
