— Поторопились. Ничего. Скажем, что Главком… Короче, рано еще ему. Успеет получить. Бутов давно хочет быть лауреатом. Его включали ракетчики за «Водопад», но там сорвалось. Все начальники кругом если не кандидаты, так лауреаты… А он один не титулованный.
— Но тебя-то, Грант, в состав коллектива по разработке торпеды я включу обязательно. Без тебя этой торпеды не было бы.
— Не было бы этой торпеды, не было бы здесь и меня, — мрачно пошутил Акопов, — от этих Госпремий одни хлопоты. Имею я уже одну. За 65–76. Без меня ее тоже бы не было. Когда Госпремии нет — ее хочется, а когда она есть — думаешь, кому бы ее отдать.
Грант посмотрел на часы.
— Пора мне в ЦК. Вызывают к куратору. Вроде какая-то анонимка. Может быть, даже по твоей торпеде. Люди «пишут».
Грант открыл сейф, достал партбилет и два знака: лауреата Госпремии и Заслуженного изобретателя. Надел тужурку и прицепил знаки.
— Ну, Даня, вопрос решили. Флоты отзывы дадут положительные. Будь спокоен. Зайди теперь к Бутову. Будет вспоминать, как он проводил совещания по повышению надежности твоей торпеды. Или предложит ввести какой-нибудь клапан. Для соучастия. В качестве взноса. Хлебом клянусь!
Торпеда 53–65К, дитя Машиностроительного завода им С. М. Кирова, в боевом строю торпедного оружия флота более тридцати лет. В составе торпеды, конечно, есть «куски» ЦНИИ «Гидроприбор», но это не умаляет, а увеличивает заслуги завода. Ведь ученые скорее всего до сих пор бы спорили, что взять за основу и «как строить мост». Создание торпеды 53–65К являет собой редчайший пример одновременно тесного сотрудничества и непримиримой конкуренции монополистов с одной стороны и молодого задора с другой: ЦНИИ «Гидроприбор» с Минно-торпедным институтом с одной стороны и ОКБ завода с другой… При этом сотрудничество и конкуренция проходили через душу одного человека — Гранта Миграновича Акопова…
Кажется, и сейчас Даниил Самуилович по заданию директора завода Гали Тулеуевича Басенова ведет разработку новой торпеды на экспорт. Жаль, что завод теперь за границей.
22
СЭТ–72. Предтеча торпед третьего поколения, или жертва моды?
Ничего не доводи до крайности
Самонаводящаяся электрическая торпеда СЭТ–72 была первой отечественной малогабаритной универсальной торпедой. Слово «универсальная» для торпед первыми употребили, наверное, мы. Об американской МК–48 в справочниках ГРУ обычно сообщалось, как о двухцелевой: торпеда предназначалась для поражения подводных лодок и надводных кораблей. Но если торпеда к тому же может применяться, как с надводных кораблей, так и с подводных лодок, как, например СЭТ–72, значит, быть ей универсальной. По нынешнему — супер! В конце 60-х годов разработка универсальных торпед воспринималась, как крутой поворот в торпедостроении. Это обеспечивало единообразие боекомплектов кораблей, удобство содержания и боевого применения торпед. Названия почти всех, находящихся в разработке торпед начинались с буквы «У»: УСТ, УГСТ, УМГТ, УСЭТ и т. д. Есть словечки типа «универсальная», «телеуправляемая», «самонаводящаяся» и другие, которые сразу завораживают, парализуют, действуют на нас магически как удав на мышь. Они мгновенно домысливаются всякими благами, которые первоначально не имелись в виду или имелись, но с определенными оговорками. Никого не удивит, например, что эффективность автоматной очереди по противнику в лесу меньше, чем в чистом поле, но стоит сказать, что телеуправляемая самонаводящаяся торпеда не наводилась на подводную лодку-цель из-за ужасных помеховых условий, так никто не поверит сразу. Тут же возникнет вопрос о качестве аппаратуры самонаведения и телеуправления. А здесь «универсальная самонаводящаяся». Значит — что? Суши лапти, и руки вверх?
Но дело не в этом. Ни у кого в тех условиях не возникал вопрос, а зачем, спрашивается, малогабаритной торпеде с весом заряда около 80 кг быть универсальной? С надводных кораблей такую торпеду следовало бы применять только как противолодочную. Атаковать боевые надводные корабли противника торпедами с таким зарядом почти бесполезно, тем более, что по опыту минувших войн применение и более мощных противокорабельных торпед надводными кораблями было сверхнезначительным. На нас, правда, это не действовало, и мы, наверное, до сих пор «возим» противокорабельные торпеды на надводных кораблях. Флот силен традициями и верой: «А вдруг?» Что касается применения торпед СЭТ–72 с подводных лодок, то прежде необходимо немного поговорить о торпедах третьего поколения.
Торпеду СЭТ–72 приняли на вооружение в 1972 году на замену противолодочной торпеды СЭТ–40 и противокорабельной МГТ–1. До первых торпед третьего поколения было еще целых восемь лет. Сейчас, конечно, просто рассуждать, что основным, главным отличием торпед третьего поколения от всех предыдущих явилось «сращивание» торпедных управляющих систем с боевыми информационными управляющими системами подводной лодки, передача большого объема информации не только о корабле- цели, но и об окружающей среде (солености воды, ее температуры, ледовой и гидрологической обстановке и пр.) Причем, эта информация уточняется в процессе атаки по проводной линии связи с торпедой. Поэтому с опозданием следует признать, что все былые попытки внедрить торпеды третьего поколения, в частности УСЭТ–80, на корабли старых проектов были ошибкой.
Но вернемся к торпеде СЭТ–72. По потребному объему информации перед выстрелом она была безусловно предтечей торпед третьего поколения. Тогда еще не было очевидным, что такие торпеды нужно создавать только для новых проектов кораблей и предусматривать соответствующее информационное обеспечение, а не пытаться все решать с помощью таблиц и ручного ввода информации. Поэтому решение простой задачи о перенацеливании, например, торпеды из противолодочного варианта в противокорабельный на самооборону, как, впрочем, и наоборот, требовало ввода вручную многих различных стрельбовых параметров. Ошибка при этом в условиях атаки практически неминуема, и, следовательно, снижение эффективности тоже.
Итак, оказалось, что передовая идея универсализации торпед первоначально была обращена назад, на старые проекты кораблей, и словечко «универсальная» серьезно подпортило жизнь торпеде СЭТ–72. Причем заметим, что торпеда называлась СЭТ–72, а не УСЭТ–72. Алексей Алексеевич Строков словно чувствовал, что лучше ей быть не универсальной.
Флот встретил торпеду настороженно: от добра добра не ищут. К тому времени особых замечаний по боевым возможностям и по практическому применению торпед МГТ–1 и СЭТ–40 не было. Торпеда СЭТ–40 прошла две модернизации, торпеда МГТ–1 тоже и заменялась самоходными приборами гидроакустического противодействия. То, что торпеда СЭТ–72 все же эффективнее предшественников, сомнений не вызывало, но и вопросы были. К тому же на новых проектах подводных лодок от малогабаритных торпед давно отказались, а для надводных кораблей универсализация, как выясняется, совсем ни к чему, поэтому и потребность в малогабаритных торпедах сокращалась. Но не только большой объем вводимой информации роднил СЭТ–72 с будущими торпедами третьего поколения. В торпеде была применена батарея одноразового действия, активируемая морской водой, значит, скорость торпеды зависела от солености морской воды и ее температуры. Торпеда была утяжелена. Для обеспечения всплытия практической торпеды даже был применен понтон емкостью 200 литров. Поднимать такую торпеду на торпедолов, да еще зимой — задачка не из простых. Короче, стало ясно, что такой торпедой в ходе боевой подготовки много не постреляешь. Авторитет торпеды отстаивали, прописавшись на флоте, заместитель главного конструктора Эффендиев Ибрагим Абдурахманович и его верный помощник Курочкин Алексей Федорович, кстати единственный, кто стрелял торпедой безаварийно. Флотские специалисты на защиту торпеды явно не торопились, хотя ее Главный конструктор Сендерихин Владимир Ильич пунктуально исполнил все флотские пожелания: исключил необходимость наполнения баллонов воздуха высокого давления, введя баллон
