на осушку «непроходимого болота», отведенного магистратом под устройство полотняной фабрики.
Далее — про изделия затрапезновских фабрик в указе говорится, что «делающиеся на их мануфактурах товары, за достойным их (Затрапезновых) присмотром, пред другими таковыми же мануфактурами и фабриками в доброте лучшего немалым обстоят; а скатерти, салфетки и бумага — делаются, против заморских, без охулки».
Характеристики эти очень ценны; из них мы узнаем о лучшем качестве изделий затрапезновских фабрик сравнительно с изделиями прочих русских фабрик того времени, а следовательно (нельзя указу не верить!), и фабрик, основанных учителем Затрапезновых — И. Тамесом в Москве и Кохме; факт в высшей степени интересный для характеристики способностей И. М. Затрапезнова, этого «истинно первого мануфактура премудрого и искусного изобретателя» (так охарактеризован он в надписи на намогильном его памятнике), сумевшего в короткое сравнительно время, каких-нибудь 9-10 лет, не только догнать, но и обогнать своего учителя.
Наконец из выражения указа, что «скатерти, салфетки и бумага делаются, против заморских, без охулки» — видно, что изделия затрапезновских фабрик были ничем не хуже изделий заграничных фабрик того времени.
В заключение не могу не обратить внимание читателя на общий тон указа, наполненного перечислением заслуг Затрапезновых и их восхвалением, и на заключительную его часть, предписывающую генерал-губернаторам, губернаторам и прочим начальствующим «чинить» Затрапезновым «всякое вспоможение, а обид и налогов не токмо самим чинить, но от других по всякой возможности охранять, под опасением Ее Императорского Величества гнева и пени, и платежа им убытка, от кого какой учинится», совершенно необычный для указов того времени, выдававшихся на учреждение фабрик и заводов.
Закончив постройку фабрик, И. М. Затрапезнов до 1736 года никаких крупных построек более не предпринимал, употребив, по-видимому, это время на внутреннее улучшение и усовершенствование мануфактуры.
Свидетелями этого периода жизни мануфактуры остались два указа, изданные в ответ на возбужденные И. М. Затрапезновым ходатайства: один сенатский, от 13 июля 1736 года, вследствие поданного им в Кабинет Ее Императорского Величества доношения, о разрешении выписывать из Голландии крепкую водку, требовавшуюся для окраски шерсти в алый цвет, а другой — именной, от 7 января 1736 года, по поводу возбужденного И. М. Затрапезновым, сообща с пятью другими фабрикантами, ходатайства о разрешении прикрепить к их фабрикам вольнонаемных рабочих на вечные времена.
Что касается до первого из упомянутых указов, то из него видно, что Медицинская Канцелярия, на рассмотрение коей было отдано вышеупомянутое «разных мануфактур и фабрик содержателя Ивана Затрапезного до-ношение, об отдаче ему удержанной в портовой таможне крепкой водки, которую он для крашенья на каламинки шерсти в составах алого цвета в 1734 году из Амстердама выписал…» — рассуждает, что ему, Затрапезнову, и другим фабрикантам, «которые с субтильными работами обходятся, вольность дать надлежит, дабы оную водку или из казенных аптек брать, или из-за моря выписывать, чтобы от происшедшей иногда от иной какой причины неудачи их красок не принуждением здешней крепкой водки оправдывались».
Исходя из этого отзыва, Сенат приказал: «Купленную крепкую водку фабриканту Затрапезнову отдать, и впредь в покупке на фабрики таких крепких водок для крашенья на каламинки шерсти оному и другим фабрикантам, из казенных ли аптек хотят брать, или из-за моря, выписывать для показанных в том доношении резонов дать позволение. Однако ж о выписанных из-за моря крепких водках, сколько когда привезено будет, сверх объявления в Коммерц-Коллегии, объявлять им в Медицинской Канцелярии; и дабы, кроме того, что на крашенье им потребно, той водки ни на что не употребляли и не продавали, в том у тех фабрикантов, кому такая водка для своих фабрик потребна, взять подписки, под жестоким штрафом, в Коммерц-Коллегии, и по взятии оных из той Коллегии в Медицинскую Канцелярию дать знать».
Указ этот интересен в том отношении, что указывает на существование при мануфактуре красильни и на изготовление, наряду с изделиями из льна, изделий и из шерсти. Впоследствии на мануфактуре, как увидим ниже, изготовлялись изделия и из шелка.
Что же касается до второго указа, то суть его заключается в том, что всем рабочим мануфактуры, работавшим на ней по вольному найму, «которые поныне при фабриках обретаются, и обучались какому- нибудь мастерству, принадлежащему к тем фабрикам и мануфактурам, а не в простых работах обретались», приказывалось «быть при фабриках вечно», т. е., иными словами, указом этим дотоле вольных людей предписывалось приписать к мануфактуре и, таким образом, сделать крепостными.
Вот наиболее существенные места этого указа, совершившего в жизни рабочих фабрик и заводов того времени целый переворот и совершенно видоизменившего характер взаимоотношений между рабочими, с одной стороны, и владельцами фабрик — с другой.
«…А понеже Наш Правительствующий Сенат ныне Нам доносил, что он, рассматривая поданные от фабрикантов прошения, а именно Ярославской полотняной и других Ивана Затрапезного с братьями, суконных: Московской — Володимира Щеголина с товарищами, Казанской — вдовы Авдотьи Микляевой с наследником; полотняной и парусной Афанасия Гончарова, Федора Подсевальщикова, Ивана Тамеса с товарищи, к размножению и спокойному тех их прежде заведенных фабрик содержанию, и к побуждению вновь заводить, паче денежной помощи, за нужное изобрели недостаток в мастерах, и в подмастерьях, и учениках, и работных людях, принадлежащих до тех фабрик, что фабриканты, для невозможностей, принимали в ученики солдатских детей, коих по указам Нашим поведено писать в службу, а другим всякому держать под штрафом запрещено; также дворцовых, и синодальных, и архиерейских, и монастырских людей и крестьян и прочих разночинцев, положенных и неположенных в подушной оклад, которые через многие годы на фабриках мастерству обучались, и явились после беглыми, за которых в пожилых деньгах и в штрафах их волочат и убыточат, напротив же того, люди, чьи они беглецы есть, лишаются от них крестьянской работы, и с пуста платят подушные деньги и рекрут… Того ради указали Мы, для пользы государственной и чтобы те фабрики от разобрания мастеровых и работных людей в упадок и разорение не пришли, учинить нижеследующее.
Всех, которые поныне при фабриках обретаются и обучались какому-нибудь мастерству, принадлежащему к тем фабрикам и мануфактурам, а не в простых работах обретались, тем быть вечно при фабриках…
Впредь на тех мануфактурах и фабриках всяким мастерствам обучать и в мастера производить из детей вышеписаных отданных им вечно.
Которые поныне на тех фабриках и мануфактурах были в черных работах, тех всех отдать, чьи они были; а за то, что они поныне были на фабриках, пожилых денег не взыскивать…
Которые при нынешней при фабриках переписи показали, что из каких чинов отцы и дети их, не знают, тем ныне быть потому же при фабриках…
Буде кто из тех, вечно отданных ныне к фабрикам, сбежит на прежнее жилище или в иные места, тех нигде не принимать и не держать, а поймав, приводить и объявлять в городах воеводам, им учиня наказание, отсылать на те ж фабрики, откуда бежали. А будет кто беглого с фабрики держать, с тех брать пожилые деньги равно с беглыми и отдавать фабрикантам, от кого бежали. А будет кто из вышеписаных же, определенных ныне на фабрики, явятся невоздержные и ни к какому учению не прилежные, о тех самим фабрикантам, по довольном домашнем наказании, объявлять в Коммерц-Коллегии или в Конторе; а оттуда, по свидетельству фабрикантскому и мастеров, за такое их непотребное житие, ссылать в ссылки в дальние города, или на Камчатку в работу, чтобы другим был страх; а ежели в ссорах, или драках, или пьяные где взяты будут, а в воровстве ни в каком не показались, и к тяжкому розыску не подлежат, тех не держать, нигде ни одного дня и, не убышча, отсылать на фабрики; а оным фабрикантам самим чинить им наказание, при других их братии.
Если же из купечества и из разночинцев подлые, не имущие пропитания и промыслов, мужеска полу, кроме дворцовых, синодальных, архиерейских и монастырских и помещиковых людей и крестьян, а женска полу, хотя б чьи они ни были, скудные без призрения по городам и по слободам и по уездам между дворов будут праздно шататься и просить милостыни, таких брать в Губернские и Воеводские Канцелярии и, записывая по силе прежних указов, отдавать на мануфактуры и фабрики, кого те фабриканты принять захотят, и давать им фабрикантам на них письма; дабы там за работу или за ученье пропитание получили и напрасно не шатались».
