В ноябре 1940 года на переговорах в Берлине германское руководство предложило Молотову присоединиться к «пакту трех» от 27 сентября 1940 года, в котором участвовали Германия, Италия и Япония, и превратить его в «пакт четырех». Представленный Берлином проект договора провозглашал совместное желание четырех государств осуществлять сотрудничество в целях обеспечения «естественных сфер интересов в Европе, Азии и Африке». Декларировалось «взаимно уважать естественные интересы друг друга». Договор предполагалось заключить на 10 лет с последующим продлением по согласию сторон. К проекту договора прилагались два секретных протокола. Первый обозначал преимущественные сферы интересов участников, СССР в сферу интересов получал южное направление «в сторону Индийского океана». Второй регулировал отношения с Турцией при установлении нового режима проливов Босфор и Дарданеллы.
Хотя некоторые историки считают, что этот договор был лишь попыткой дезинформировать Сталина, развеять его подозрения в связи с концентрацией немецких войск на западной границе СССР, ситуация на самом деле была гораздо сложнее. Бесспорно, готовясь к агрессии в отношении СССР, Гитлер прорабатывал несколько вариантов развития событий, одним из которых был временный союз со Сталиным. Этот союз, по-видимому, был возможен, если бы в то время на стороне Англии в войну вступили США. Предполагая такой поворот событий, Гитлер предлагал заплатить за этот союз высокую цену — в виде территорий, относившихся к сфере национальных интересов России. Конечно, сам Гитлер рассматривал этот договор как временный, продиктованный особыми обстоятельствами, и, разумеется, в других условиях не задумываясь отказался бы от него.
Советская сторона не сразу ответила на эти предложения. По возвращении из Берлина Молотов доложил о них Сталину, и тот после долгих размышлений согласился их принять при условии внесения важных коррективов. Прежде всего они касались национальной безопасности СССР: немедленный вывод германских войск из Финляндии, обеспечение безопасности черноморских границ СССР путем заключения советско-болгарского договора о взаимопомощи, создание военных и военно-морских сил СССР в районе Босфора и Дарданелл на основе долгосрочной аренды, признание советских преимущественных интересов в регионе южнее Батуми и Баку в направлении Персидского залива, отказ Японии от концессионных прав на уголь и нефть Северного Сахалина. В случае несогласия Турции на создание советских военных баз в районе проливов договор должен был предусматривать совместные дипломатические и военные мероприятия против нее.
Однако для Гитлера вскоре необходимость в таком договоре отпала. По полученным им сведениям, США не собирались вступать в войну, более того, американские политики вели закулисную игру, чтобы подтолкнуть Гитлера к скорейшему нападению на СССР, а крупные американские промышленники осуществляли тайные поставки в Германию стратегической продукции.
О том, что немцы готовятся к вторжению в СССР, советское руководство знало с момента подписания пакта о ненападении.
18 сентября 1940 года на имя Сталина и Молотова поступили документы Наркомата обороны, в которых высказывались соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940—1941 годы. В документах прямо назывались будущие военные противники СССР и, в частности, отмечалось: «Сложившаяся политическая обстановка в Европе создает вероятность вооруженного столкновения на наших западных границах. Это вооруженное столкновение может ограничиться только западными границами, но не исключена вероятность и атаки со стороны Японии наших дальневосточных границ. На наших западных границах наиболее вероятным противником будет Германия, что же касается Италии, то возможно ее участие в войне, а вернее, ее выступление на Балканах, создавая нам косвенную угрозу... Таким образом, Советскому Союзу необходимо быть готовым к борьбе на два фронта: на западе — против Германии, поддержанной Италией, Венгрией, Румынией и Финляндией, и на востоке — Японии, как открытого противника или противника, занимающего позицию вооруженного нейтралитета, всегда могущего перейти в открытое столкновение».
Расчеты советских военных оказались правильными. Через три месяца, 18 декабря 1940 года, Гитлер подписывает директиву № 21 (план «Барбаросса»).
Происходит укрепление военного руководства СССР. В мае 1940 года Сталин снимает с поста наркома обороны Ворошилова и назначает на его место опытного и инициативного военачальника С.К. Тимошенко. Новым начальником Генерального штаба в феврале 1941 года становится великий русский полководец Г.К. Жуков.
Стремительными темпами растет военная промышленность. «Что нужно, чтобы действительно победить?» — спрашивал Сталин в одной из своих речей и отвечал: «Для этого нужны три вещи: первое, что нам нужно, — вооружение, второе — вооружение, третье — еще и еще раз вооружение»[91]. Перед войной оборонная промышленность развивалась в три раза быстрее, чем все остальные отрасли. С января 1939-го по 22 июня 1941 года в войска поступило более 7000 танков, 17 745 боевых самолетов, 29 637 полевых орудий, 52 407 минометов. Только за первую половину 1941 года производство боеприпасов по важнейшим видам увеличилось на 66%.
Повышению боеспособности Красной Армии способствовала и сама Германия, ибо советские стратегические поставки в эту страну зерна, нефти, редких металлов не были односторонним актом. Взамен их СССР потребовал от Германии импорта самой современной техники, в том числе и военной. Чтобы не вызвать подозрений советской стороны в готовящейся агрессии, Гитлер дал разрешение поставлять в нашу страну требуемое оборудование и современные военные системы. В частности, Советский Союз получил из Германии в 1939-1941 годах самый современный для того времени крейсер «Лютцов», по своему техническому уровню не отличавшийся от крейсера «Принц Евгений» (оба корабля Германия строила для себя). Были также получены рабочие чертежи линкора «Бисмарк», 30 боевых самолетов, в том числе истребители «Мессершмитт-109» и «110», пикирующие бомбардировщики «Юнкерс-88», образцы полевой артиллерии, новейшие приборы управления огнем, танки и формулу их брони, взрывные устройства. В результате этих поставок советские специалисты изучили образцы новейшей военной техники, что способствовало созданию новых вооружений, намного превосходящих немецкие.
Кроме того, немецкая сторона поставляла в СССР торговые суда, оборудование для нефтяной и электропромышленности, локомотивы, турбины, дизель-моторы, металлорежущие станки, прессы, кузнечное оборудование, что для нашей страны имело не меньшее значение, чем наши стратегические поставки для Германии.
Стремительными темпами происходило увеличение военно-морского потенциала. Еще в 1937 году был создан специальный Наркомат Военно-Морского Флота, принята долгосрочная программа строительства громадного океанского флота. Программа была рассчитана на 8—10 лет и осуществлялась совершенно секретно[92]. На ее достижение были брошены гигантские материальные ресурсы.
1 сентября 1939 года принимается Закон о всеобщей воинской обязанности, закрепивший переход Вооруженных Сил на кадровый принцип комплектования и организации. Численность личного состава Вооруженных Сил возросла с сентября 1939-го по июнь 1941 года более чем в 2,8 раза. В составе советских Вооруженных Сил числилось 303 стрелковые, танковые, моторизованные и кавалерийские дивизии, значительное количество артиллерийских полков Резерва Главного командования (РГК), зенитных артиллерийских полков ПВО, 79 авиационных дивизий, часть которых находилась в процессе формирования. Из этого числа в западных приграничных округах находилось 170 дивизий сухопутных войск. В составе Военно-Морского Флота имелось 276 боевых кораблей основных классов.
Это была огромная боевая мощь. Тем не менее к большой мировой войне Вооруженные Силы СССР еще не были готовы. Для полной готовности требовалось два-три года мира, которые Сталин и хотел получить, заключив договор о ненападении.
Вторжение Гитлера на Балканы (связавшее ему руки на несколько месяцев) и полет Гесса в Англию для тайных переговоров успокоили советское руководство, внушив ему мысль, что нападение Германии на СССР по крайней мере в 1941 году не состоится. По данным советской разведки, немецкая армия не была готова к зимней кампании (так и было на самом деле), а это также означало, что в 1941 году германская агрессия вряд ли возможна.
За неделю до германского вторжения в СССР, 14 июня 1941 года, советские газеты публикуют заявление ТАСС, в котором говорилось, что, «по данным СССР, Германия так же неуклонно соблюдает
