комсомольцев из окрестных сел и хуторов организовал сбор коньков, и моряки по ночам несли сторожевую службу в заливе на коньках.
В одном из писем того времени Цезарь Львович писал: «Все это, в сущности, очень интересно для людей, любящих жизнь во всех ее проявлениях. Я, кажется, отношусь к таковым и, хотя не влюблен в войну, стараюсь принимать лишения и опасности как форму „состояния жизни“, причем неизбежную, и ищу опасностей для себя и для своей части. Я не могу назвать себя героем и не совсем понимаю, что это такое. Подозреваю, что это — занятие, на которое способны все. Главное, суметь себя внутренне организовать».
И Цезарь Львович вместе с комиссаром, опираясь на коммунистов и комсомольцев, терпеливо, настойчиво воспитывал в бойцах и командирах качества, которые делают людей героями в грозный час. Он находил пути к сердцу каждого. Человек с исключительно развитым чувством долга, Куников всячески развивал это чувство и у подчиненных. Его любили, за ним шли в огонь и воду, в труднейших условиях побеждали более сильного врага…
Во второй половине февраля погода резко изменилась: под теплыми солнечными лучами быстро таял снег, зачастили дожди. В море появились разводины, что очень усложняло ледовые походы.
Командующий 56-й Отдельной армией Ф. Н. Ремезов
Командование 56-й Отдельной армии поручило нашим отрядам добыть «языка». Срок — двое суток. Трудность выполнения задачи заключалась не только в том, что наступила оттепель, ко и в том, что береговые посты, по данным разведки, были усилены эсэсовскими подразделениями. В разведку подобрали моряков и партизан, особенно отличившихся в схватках с фашистами, наиболее дисциплинированных и ловких. Разведчики, люди бывалые, предлагали разные хитрости, чтобы обмануть врага…
Разведчики, как всегда, выехали вечером. На двух санях возвышался необычный груз — тюки сена. Сани остановились на виду у противника. Лошадей выпрягли и увели в заторы. Яркий луч прожектора нащупал ложную стоянку. Немцы открыли по ней яростный огонь. Хитрость удалась! Разведчики тем временем засекали расположение пулеметных и минометных точек противника.
На стоянке заполыхало сено, подожженное во время обстрела. Разведчики разделились на две группы. В задачу одной из них входило, в случае необходимости, отвлечь внимание гитлеровцев, второй — обойти отмель, зайти вражеской пулеметной точке с тыла и захватить пленного.
Бойцы группы захвата сумели почти вплотную подползти к немцам незамеченными. В момент перезарядки гитлеровцами пулемета разведчики набросились на них. В короткой схватке два фашиста были убиты, а третьего связали. Офицер Белов, знавший немецкий язык, тут же допросил пленного. Немец рассказал, что береговые посты усилены солдатами особых частей, указал место, где расположена ближайшая пулеметная точка эсэсовцев.
Оставив около пленного бойца, разведчики незаметно подкрались к эсэсовцам. Гитлеровцы оказали ожесточенное сопротивление. Трех фашистов пришлось прикончить, а четвертому выставили в рот кляп и связали руки.
Утром фашистов доставили к Куникову на базу. Немцы вели себя по-равному. Тот, кого взяли первым, беспрекословно выполнял команды. Он оказался солдатом. Второй — офицер-эсэсовец — вел себя нагло. Он заявил, что германская армия завоюет Россию, как уже завоевала Польшу, Францию и другие страны.
Куников спросил у пленного о пройденном им за время войны пути. Фашист неохотно ответил: Варшава, Париж, в России — Смоленск, Днепропетровск, Ростов. При упоминании о Ростове, немец нахмурился.
Куников засмеялся:
— Что, вода в Дону пришлась не по вкусу?
Гитлеровцев доставили в штаб армии. Обращались с ними гуманно. Пленные сообщили важные сведения о дислокации фашистских частей под Таганрогом.
С наступлением весны
В конце 1941 года Красная Армия не только остановила продвижение врага, но и, разгромив немецко-фашистские войска под Москвой, Ростовом и Тихвином, развеяла миф о непобедимости гитлеровских вооруженных сил. Зимой 1941/42 года советские войска провели наступательные операции. В ходе этих операций враг потерял большое количество живой силы и техники. Красная Армия сорвала планы «молниеносной» войны гитлеровской Германии.
Немецко-фашистское командование, стремясь оправиться от поражения и вновь захватить инициативу, перебросило на советско-германский фронт все свои резервы, включая резервы сателлитов. Гитлеровцы начали подготовку к новому наступлению.
Весной 1942 года обстановка на фронте для наших войск значительно ухудшилась, в частности, в результате неудачного исхода операций в районе Харькова и на Керченском полуострове. Гитлеровское командование не планировало наступление по всему фронту, а стремилось нанести удары по советским войскам лишь на юге нашей страны. Направления главных ударов обозначились на Ростов и Сталинград.
Весна на Нижнем Дону наступила рано. День ото дня сильнее грело солнце, в приазовских плавнях подтаивал и оседал снег, оголялись займища. В первых числах марта Дон, а затем Азовское море вскрылись ото льда. Весенним паводком залило луга и займища, лишь островок «Комитета донских гирл» избежал затопления. На высоких оголенных вербах, выросших на островке, грачи поднимали суматошный крик.
Многие моряки — москвичи, ленинградцы — впервые видели вольный разлив степной реки. Куников с интересам наблюдал, как под яром с силой бурлил, клокотал весенний поток. Сильное течение в глубокой котловине кружило воду вместе с попавшими в коловерть пучками старого камыша. Нередко у самого береста вскидывался золотоспинный сазан.
В вечерних сумерках, когда всходил ущербный месяц, вдали начинали вспыхивать осветительные ракеты. Там, где темнел высокий берег, вдоль Самбекских высот, проходил Миус-фронт. Оттуда доносились приглушенные расстоянием разрывы снарядов, пулеметные очереди. Враг часто вел артиллерийский обстрел переднего края обороны наших войск. Активных наступательных действий гитлеровцы не предпринимали, усиленно действовала лишь их разведка.
Командование армии поставило перед нашими отрядами задачу: охранять побережье, не дать врагу возможность просочиться на противоположный берег Азовского моря, преодолеть приазовские плавни. Морское побережье, куты, лиманы, которые находились под контролем моряков и партизан, простирались на десятки километров. Чтобы надежно все охранять, следовало увеличить число катеров и лодок.
На совместном совещании командования отрядов Куников предложил поднять с донского дна катера, затонувшие в ноябре 1941 года. Не было водолазных костюмов, но нашлись охотники, которые с концом троса ныряли в воду и зачаливали катера. А затем катер подтягивали к берегу с помощью трактора или лебедки. Я тогда предложил изготовить для этого ворот в колхозной мастерской.
Оружейную мастерскую перенесли с островка в расположение колхоза. Там в удобном помещении с помощью колхозных умельцев удалось отремонтировать пять катеров, поднятых со дна реки, а затем — трофейные пулеметы и минометы. Катера спустили на воду, на них установили пулеметы и передали командам. Отряд получил катера с малой осадкой, необходимые на мелководье.
Я с восхищением наблюдал, с какой изобретательностью, завидной энергией Цезарь Львович занимался оснащением и вооружением катеров. «Я здесь занимаюсь весьма активно техническими усовершенствованиями», — писал Куников в те дни своим товарищам по работе в Москву. Цезарь Львович просил их оказать помощь в изготовлении приспособлений для ремонта пулеметов и другого вооружения. Приспособления он сконструировал и вычертил сам. Москвичи охотно откликнулись на его просьбу.
