пришлет мне это видео, но ты же знаешь майора Гречихина! Это будет, дай Боже, через неделю... Ну а у тебя как результаты?
- Проверил данные о сыне Варламова, - кивнул Игорь, сворачивая во двор дома. - Уже становится интересно. Варламов Петр Степаныч действительно приезжал на сутки в Москву, именно в тот день, когда Степан Николаевич был отравлен. Отец и сын встречались в тот день в гостинице — возможно, Петр Степанович не захотел встретиться с новоиспеченной мачехой, а может, были и другие причины. Гречихин, по идее, должен был вам сказать, что местный отдел милиции допросил Варламова-младшего и выслал в Москву отчет. Жаль, что они этого не сделали — я бы хотел знать, где он останавливался и о чем они разговаривали, словом, больше информации. Хотя я и сам все это узнаю, просто придется потратить больше времени... Ладно, мы приехали.
- Хорошо, где сумка? Ага, ну, я пошла, а ты следи за двором и, если что, сообщи, - напомнила Людмила, надевая наушник и забирая сумку с аппаратурой. Игорь кивнул, также вооружаясь наушником.
У Людмилы уже была копия ключей, сделанных с ключей Елены, и коды от замка на входной двери и от пульта вневедомственной охраны, установленной в квартире Варламовых, поэтому она без проблем вошла внутрь. Осматриваясь, чтобы понять, где лучше расположить микрофоны и камеры, Люда с улыбкой вспомнила слова Елены о доме своего деда. «Я понимаю, почему она любила бывать у них», - подумала она. Даже сейчас, когда хозяев не было дома, все здесь дышало уютом и гостеприимством. Все располагало к отдыху и приятному времяпрепровождению – изящная резная мебель с атласной обивкой, удобный кабинет, полный книг и альбомов, чистая, просторная кухня. Всюду висели картины – преимущественно горные и холмистые пейзажи, вызывавшие в памяти итальянские виды. «Странно, - подумала Люда, - но здесь я не чувствую, что эта квартира принадлежит старому человеку!» И в самом деле, так не похожа она была на типичные жилища пенсионеров, заставленных старомодным хламом, некогда что-то значившим, фарфоровыми фигурками, какие в Стране Советов считались признаком хорошего вкуса. «В чем здесь дело? – невольно гадала женщина, пряча среди вещей камеры и жучки. – В том, что они не жалеют денег на новое и не привязываются к старому? Или в том, что в душе молоды и жаждут простора и чистоты?»
У окна стояло плетеное ротанговое кресло, окруженное этажерками с цветами, а рядом – миниатюрный столик орехового дерева для писем. Изысканный отдых. На столике в простой медной рамке стояли фотографии, Люда наклонилась рассмотреть их. Чета Варламовых фотографировалась в парке – щедро играла светотенью изумрудная зелень, в траве прятались белые мелкие цветы. Мужчина и женщина, взявшись за руки, любовно улыбались друг другу – на Татьяне пышный венок из одуванчиков и метелок медуницы, свободное платье в ромашках, Степан Николаевич так же по-летнему одет, ворот рубашки расстегнут, седые волосы чуть растрепаны ветром. Чистая, трогательная фотография. На другой Елена и Варламов в каком-то баре, наигранно переплелись руками и рюмками «на брудершафт», оба улыбаются искренне и беззаботно. На третьей были запечатлены лица, которые Люда уже видела в доме Елены – она сама, ее отец и мать. Но эта фотография была сделана намного позже – девушка выглядела более зрело, лицо серьезное, в глазах какая-то растерянность. Ее отец почти не изменился, разве что лицо было чисто выбрито, отчего он казался моложе и привлекательнее. А вот женщина выглядела хуже – сероватая кожа, усталый, отчаянно бодрящийся взгляд, она похудела, волосы коротко подстрижены, - болезнь только начинала грызть ее изнутри, и, возможно, она об этом уже знала. Важно ли это теперь?
Люда выпрямилась и, ласково проведя пальцами по шелковистым обоям, будто прощаясь, покинула квартиру.
- Людмила Васильевна! – с предупреждающей резкостью нагнал ее голос Игоря из наушника. – Поторопитесь, Варламова возвращается. Она у двери, ищет ключи.
Люда затаилась между этажами, прислушиваясь, когда шаги Татьяны раздадутся в холле. Затем раскрылись двери лифта, и шаги глухо повторились наверху. Дождавшись на всякий случай, пока щелкнут замки и стукнет дверь, Люда вышла на улицу. После темноты подъезда уличная яркость и голубиное воркование оглушили и ослепили ее.
- Интересно, почему она вернулась так рано? – поинтересовалась она у Игоря, погруженного в настройки камер. – Я была уверена, что они поедут в больницу, а она так спешно…
- Может быть, что-то забыла? – предположил парень. – Сигнал хороший, глядите, как здорово видно! – на мониторе его ноутбука был открыт вид на гостиную, арку в прихожую и уголок с плетеным стулом. Яркий солнечный свет квадратом лежал на стене. Татьяна, подхрамывая, прошла в комнату, села в кресло, стянула нейлоновый следочек и принялась внимательно разглядывать ступню.
- Ногу подвернула, что ли? – пробормотал Игорь, выуживая откуда-то бутылку газировки. Люда с недоверием окинула внезапно материализовавшийся предмет в его руках:
- Возможно. Я еще хотела спросить тебя…
В эту минуту из ноутбука раздался тренькающий писк. Татьяна подняла голову, отложила тюбик с кремом, которым мазала поврежденную ногу, потянулась за сумкой и вытащила свой сотовый телефон.
- Да, это я, - ровно ответила она, и сразу же ее лицо начало меркнуть, а губы задрожали. Явно не дослушав, что ей говорили, она крикнула в трубку. – Да оставьте вы меня в покое! Я ничего не знаю и знать не хочу! Как вы можете быть так бездушны – это мой любимый человек! Он жив! И я надеюсь, он будет жить, - она заплакала и, всхлипывая, слушала, что ей отвечали. Затем она продолжила говорить:
- Я не забыла, что я должна, я все помню! Я верну вам все эти чертовы деньги! Только оставьте нас в покое! – и она со злостью швырнула телефон куда-то в угол.
- Н-да, что-то здесь есть, - почему-то шепотом, хотя Татьяна не могла их слышать, сказала Людмила. – Она определенно кому-то должна, но связано ли это с Варламовым – еще нужно узнать. Ты, пожалуйста, узнай, кому принадлежит номер, с которого ей сейчас звонили. Это первое…
На сей раз ее перебил рингтон собственного телефона. Задумчивый голос Марины сообщил:
- Только что курьер от майора Гречихина привез кучу дисков с каким-то видео. Я сейчас уезжаю на курсы, пакет этот оставлю в офисе, хорошо?
- Да, Марин, - кивнула Люда. – Спасибо. Что ж, поехали, поработаем? – она подняла глаза на Игоря, который флегматично досасывал газировку.
Возвращение в офис Людмила оттягивала, как могла. Она не спеша ехала, выбирая дорогу подлинее, улыбалась солнечным зайчикам, прыгавшим по передней панели «Вишенки», слушала диск, извлеченный из недр рюкзака Игоря. Просмотр видеозаписей с камер наружного, да и внутреннего наблюдения был одним из самых нелюбимых ее занятий. Для уличного наблюдения за жертвой были нужны навыки маскировки в толпе, импровизация, быстрота реакции. Преследование горячило кровь, вызывало азарт, сравнимый с азартом охотника. Для подслушивания нужен был хороший слух, умение оперировать различной аппаратурой, опять же уметь ее незаметно использовать. Для составления целостной картинки нужно было понимание ситуаций, человеческой логики, навыки психологии, а то и психиатрии, способность общаться с людьми и управлять ими. Для просмотра же видео было нужно лишь мягкое кресло и часы свободного времени... В этом занятии любившей движение и мысленные операции Людмиле было абсолютно негде развернуться, и оно утомляло ее. Но вечно ехать было невозможно, и вскоре они уже парковались под кленом во дворике агентства.
Пакет от майора Гречихина сразу бросился в глаза – объемистый, с аккуратной розовой наклейкой от Марины. «Ничем их не переучишь, - цокнула языком Люда, вытаскивая из пакета подписанные датами диски. – Весь мир давно пользуется цифрой, а они будто на двадцать лет отстали… Сложно, что ли, освоить флешки и съемные диски?»
- Спасибо, что не пленкой, - хихикнул Игорь, оборачиваясь и на секунду прекратив клацать мышью. – А то и вовсе на бумаге могли бы прислать!
- Ничего нудней на свете не-е-ту, - уныло пропела Люда. - Ладно, посмотрим, что там такое.
Вот утро, в углу отмечены время и дата. Из подъезда выходит один за другим спешащие на работу люди. Камера неторопливо показывала, как открывалась входная дверь, человек выходил и пересекал кусочек тротуара и исчезал из поля зрения. Затем картинка дергалась, опять медленно приотворялась дверь и все повторялось. Дворник с большой тележкой привез ежедневные газеты. Пару раз появлялся толстый коричневый кот с ошейником – вальяжно перемещался по территории, прерывая череду случайно
