— Ну нет. Осталось написать еще два романа. Я до сих пор не решила окончательно судьбу Квиста и Фравилона.
— Извини. Я и забыла.
— Следующую книгу я посвящу Квисту. Начну работать над ней в конце этой недели и, если меня не выбьет из колеи нежданный визит твоего отца, закончу ее еще до своего дня рождения. Мне бы очень хотелось разделаться с этим романом побыстрее, поскольку приезжает Джей Би, он терпеть не может разговоров о Дусалоне.
— Зато братец не прочь поговорить о том, что пишет он сам.
— Но это же совсем другое. Ужастики — его отрада и прибежище. Интересно, найдется ли женщина, способная вытащить его из этого укрытия? Дженни, во всяком случае, не смогла.
— Какое-то время она его любила.
— Уж и не знаю, любила она Джей Би или его гонорары.
— Чтобы женщина смогла ужиться с Джей Би, гонорары у него должны быть до небес, — фыркнула Сабрина.
— Джей Би неплохо зарабатывает на своих ужастиках. Ты, Сабрина, его недооцениваешь.
— Неужели?
Аманда с минуту помолчала.
— По крайней мере, на него приятно положить глаз. Кстати, о красивых мужчинах: как поживает его великолепие Ники-младший?
— Великолепно.
— Я серьезно.
— Ужасно.
— Вас ведь наблюдает Говард Фрезер? Это лучший специалист по врожденной патологии. Он чем- нибудь помог?
— Не слишком.
— Голос у тебя какой-то усталый.
— Так оно и есть, мама. Я просто с ног валюсь. У меня был грипп, который едва меня не доконал. И вообще я на грани нервного срыва.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Хочу сказать, что Ники вытягивает из меня все силы.
— Ничего не поделаешь. Он — твой сын.
— Да, и я его очень люблю. Но все равно это несправедливо.
— В жизни много несправедливостей. И потом — какая у тебя альтернатива?
— Частная клиника, — сказала Сабрина, намеренно избегая слов «приют для умственно отсталых». Как-то раз она поделилась с матерью своими замыслами, но одобрения не получила. — В Вермонте есть одно такое заведение…
— Прекрати, Сабрина, он все наверстает. Дай ему время.
— То же самое мне говорит Николас. Но это все пустые слова. На самом деле проблемы у Ники куда серьезней, чем все вы думаете.
— Да, он — особенный ребенок.
— Он — настоящий зомби, мама.
— Пусть так. Значит, решение проблемы состоит в том, чтобы сбыть его с рук?
Сабрина зябко повела плечами.
— Такое ощущение, мама, что ты говоришь не о ребенке, а о щенке. Я не собираюсь «сбывать его с рук». Я просто ищу место, где ему могут оказать квалифицированную помощь.
— Ты сама справишься с проблемами сына. Ты и программы соответствующие осваивала, и еще освоишь, если понадобится. Ники — твой сын. Он должен быть с тобой.
— Если бы я знала, что будут хоть какие-то сдвиги — пусть в течение года, пусть двух лет, — я бы для этого никаких усилий не пожалела. Но положение Ники не улучшится — ни через пять лет, ни через десять, ни через двадцать. Его необходимо определить в клинику, где он будет находиться под присмотром до конца своих дней.
— А что говорят врачи?
— То же самое.
— Трагедия в том, — заявила Аманда, — что Ники на Земле, а не на Дусалоне. Уж там бы знали, как справиться с его аномалией, вернее, просто бы до этого не допустили, обнаружили бы дефект на ранней стадии беременности и устранили бы его.
— Во-первых, Ники не на Дусалоне, а во-вторых, у меня нет никакой уверенности, что его заболевание имеет генетическое происхождение. — Сабрина печально улыбнулась. — Впрочем, ты бы могла помочь здешним врачам. Научила бы их тому, что знают на Дусалоне… хотя бы намекнула, в каком направлении проводить исследования.
— Хотела бы, да не могу. Мои книги и все заключенные в них идеи — собственность издательства.
Это был стандартный ответ, какой давала мать, когда Сабрина пыталась над ней подшучивать. После того, как родился Ники, Аманда неожиданно наделила обитателей Дусалона чудесной способностью излечивать все болезни. Если Джей Би писал ужастики, чтобы укрыться от действительности, то Аманда Мунро выражала на страницах своих научно-фантастических романов свои самые заветные желания.
— Кроме того, — продолжала Аманда, — земные врачи слишком уж важничают. Они не станут слушать советы постороннего. Взять, к примеру, моего соседа — молодого врача. Когда я посоветовала ему каждый вечер поить жену моей амброзией, он посмотрел на меня как на умалишенную. Между тем ровно за день до этого он спрашивал у меня, как мне удается выглядеть на сорок, когда на самом деле мне должно исполниться пятьдесят шесть. Надеюсь, Сабрина, ты придешь на мой день рождения?
— Не знаю, что и сказать тебе, мама.
— Соглашайся. В конце концов, день рождения бывает только раз в год. Кроме того, ты не приезжала ко мне ни на День благодарения, ни на Рождество. В последний раз я видела тебя летом — и лишь потому, что оказалась в Нью-Йорке по приглашению издательства.
Сабрине было трудно говорить матери о своем нежелании лишний раз демонстрировать Ники домочадцам. Ее близкие смотрели на мальчика с жалостью, да и сама Сабрина чувствовала себя не лучшим образом. Ей все казалось, что она не оправдала их надежд и в чем-то перед ними провинилась.
Особенно же ей не хотелось общаться с Джей Би. Брат имел обыкновение, глядя на Ники, рассуждать о неких злых силах, которые проникли в мозг ребенка. Кроме того, ей не доставляло никакого удовольствия созерцать дочерей Джей Би. Их у него было две — одиннадцати и семи лет от роду. Девочки были очаровательны, резвы и смешливы. Другими словами, обладали всеми мыслимыми достоинствами, которые напрочь отсутствовали у Ники, и думать об этом было нестерпимо.
— Путешествовать с Ники крайне утомительно, — покачала головой Сабрина.
— Но мы хотим его видеть. Его и тебя, разумеется.
— Николас все время занят. Сомневаюсь, что он сумеет выкроить время для поездки.
— Отлично, — сказала Аманда. — В таком случае, оставь его дома.
Сабрина невесело рассмеялась.
— Сразу видно, что особой любви ты к нему не испытываешь.
— На мой вкус, Николас суховат и не слишком коммуникабелен. Он словно застегнут на все пуговицы. Похоже, с твоим мужем непросто ладить?
— Мы всегда можем с ним договориться.
— Он занимается с Ники?
— Изредка. Подбрасывает его в воздух, щекочет, тискает — короче, делает все, чтобы создать видимость нормаьного общения с ребенком. И что самое интересное, да он подбрасывает Ники в воздух, тот начинает издавать какие-то звуки. Что они означают, представления не имею. Может, это вопль ужаса? Но Николас доволен: мальчик не плачет — и слава богу.
— Скажи на милость, Николас тебе помогает — хотя бы изредка?
Аманда уже не пребывала в другом измерении, а прочно стояла двумя ногами на земле. Более того,
