Том 1. Усомнившийся Макар

Все слова таит душа незримая,
Нету ей ни хлеба, ни воды.
Наклонись ко мне, моя любимая,
Мне не перенесть ни песни, ни звезды.

Ветхая Русь

Клонится к нивам поющим
С кроткой усталостью день,
Тени по рытвинам, кручам
К травам прильнули тесней.

Там, за умолкшей опушкой,
Звонят к вечерне в селе.
Странник с иконкой и кружкой
Бродит по стихшей земле.

Добрые сонные деды
Еле плетутся на звон,
Кличут в окошко соседа —
Долго копается он.

Над облаками синеет
Птица пугливая — тьма,
Ветер на листьях немеет,
Спит пастушонок Кузьма.

Румяная мать

Полны груди молока
У румяной матери,
Заголенная рука
Стелет гостю скатерти.
И глядит, и не глядит,
Будто ухмыляется —
Дескать, сердце не лежит
Мне с тобою лаяться.
В люльке мается Ванятка
От дурного глазу,
С Рожества, от самых святок,
Не поспал и часу.
Навалилася напасть,
Как без мужика-то!
Жизнь одной — не жизнь, а страсть,
Как без бога хата.
На кого похожа я!
Ссохлась с тоскованья,
А была пригожая,
Где ты, милый Ваня!
Люди, люди, приходите,
Либо нет на вас креста,
Душу ласкою уймите,
Ближе к звездочке звезда.
Выйдем к женихам веселым,
Сплетем туго косы,
Чтобы сердце било звоном,
Чтоб светились росы.

«Тою ночью, тою ночью чутко спали пашни, села…»

Тою ночью, тою ночью чутко спали пашни, села,
Звали молча к ним дороги, уходили на звезду.
И дышала степь в истоме сердцем тихим, телом голым,
Как в испуге, на дрожащем уплывающем мосту.

Завтра утром не расскажешь, как летела там звезда,
Где упала и погасла на болотной пустоте.
Ранним часом с земи хлынет вся небесная вода
И замрет на бледно-синей, уходящей высоте.

«Растет мое сердце во сне…»