увижу. Обещаю, уйдёте спокойно и без крови. Вы меня поняли, мистер, как вас там, Потапов?
— Врёт, не выпустит, — предупредил Лунёв. — Провоцируй на выстрел, Гоблин уже смотрит.
Я и сам знаю, что не выпустит, как не выпускал никого из визитёров. Кому-то удалось удрать, но потери были всегда. Остальные полегли тут. Сучье отродье! Да у него на этом самом выживании планку срезало. Бункерист, блямба, Князь Тьмы!
Щёлк.
— «Тунгус», вышку вижу хорошо, позиция годная, — определился Сомов.
Давай попробуем.
— А если мы не подчинимся? — спросил я у француза.
Можно представить, какую он тут сотворил общину из тех доверчивых людей, что последовали за ним в неизвестность. Бокюз действительно демонстративно готов к крутому, такой может наломать дров. И наверняка, уже наломал. Тихо, Федя, тихо, злость сейчас только помешает.
— Вот теперь разговор по существу! Тогда я разобью всю оставшуюся технику, а потом мы уничтожим вас всех, — просто ответил Бокюз, буднично подчёркивая сложившуюся практику. Похоже, ему сами переговоры доставляют немалое наслаждение. — Потому что на этой земле каждый вошедший должен заплатить мне за выход! Каждый!
Это прозвучало лозунгом. Декларируемым способом жизни.
— Мы подумаем пару минут.
— Подумайте, а я вам помогу.
Бон! На этот раз металлический звук попадания заставил моё сердце болезненно сжаться. Мой мотоцикл!
— «Тунгус», выстрел с вышки, работаю.
— Прикрываем!
Мы с Костей вскинули стволы. Только высунься!
Бум! Крупнокалиберная пуля «Удара» прошла через стальную плиту, как сквозь масло.
Бум! Бум!
Кастет профилактически полил вышку очередью из ПКМ.
Щёлк.
И вдруг в эфире раздался совсем другой голос!
— Синьоры, больше не стреляйте! Я на вышке! Поль, не валяй дурака, хватит! Не стреляйте! Я не француз, я колумбиец и хочу вернуться домой! Я покажусь. Не стреляйте, прошу вас…
На площадке появилась фигура, держащая винтовку над головой.
Бах! Колумбиец схватился рукой за грудь, выпустил винтовку, перевалился через край и полетел вниз. А я успел засечь позицию альфа-выживальщика.
— Всем! Стрелок в развалинах за рекой! Меняем позиции!
Первым отреагировал Кастет. Он быстро перебежал к краю ангара, лег на землю, устанавливая ПКМ на сошки и сходу начал скупыми очередями обстреливать новую мишень. Почти сразу к напарнику присоединился Гоблин, редкими мощными выстрелами разбивая камни бывшей цитадели.
Щёлк.
— Вы думаете, что обхитрили старину Поля? Я вам шагу не дам сделать, лучше убирайтесь вон!
Наступила тишина, сталкеры в прицелы высматривали развалины.
— Триста двадцать метров, — сообщила Zicke, опуская лазерный дальномер.
— А что толку, — посетовал я. — Как его оттуда выкуривать.
Пыхтя и матерясь, к нам подбежал Гоблин.
— Ну, чё! Что делать будем, а? Видали, каков марамой! Стреляет хорошо, чёрт, просто наотшиб. Тренировался, падла гумозная.
— Пока не знаю, — признался я.
Кастет вздохнул, кхекнул, посмотрел на меня, явно что-то решая.
— Беру удар на себя. Федя… Короче, мы того, без твоего разрешения миномёт взяли. Вот так. Ну, думали, думали… Не лишнее ведь, чё форту сделается, с «эрликом» наверху.
— Сколько мин? — быстро спросил я.
— Сколько было, восемь штук, — развёл руками комсталк.
— Костя, я тебя восемь раз поцелую! — обрадовалась Ленни, наблюдавшая за развалинами.
Бум! Бум!
— Отлично, Гоб! Он только начал высовываться.
Позицию мы нашли быстро, за большим камнем возле тропы к реке.
Щёлк.
— Поль, ты слышишь меня? Говорит Потапов. Ты крыса, Поль, а крысе всегда дают последний шанс, никто не хочет пачкать руки её дерьмом. Бросай ствол перед камнями и выходи. Две минуты! После этого начнёт работать миномёт, и ты умрёшь.
— Ты блефуешь, русский!
Знаете, мне даже легче стало. Нахрен мне такой пленный.
— Надоел ты. AMF, Adios, Mother Fucker! Прощай, мозгогрёб, ты уже на том свете, OUT.
Если бы стрелял я, то боезапаса не хватило бы. Но у сталкеров уже был опыт, и дело пошло споро. Не успел выживальщик охренеть от разрыва первой мины, упавшей с небольшим перелётом, как грохнул второй, а потом и третий. Взметнулись пылевые столбы, осколки камня и куски травы. Все это время Ленни добавляла перчику из ПКМ, а я стоял поодаль с «маузером», внимательно наблюдая за результатами работы красноармейцев-миномётчиков.
Только после шестого взрыва, накрывшего позицию в самое темечко, Поль Бокюз решился, перепрыгнул через камни и, петляя, побежал по полю к зданиям. Если бы он знал, как я стреляю на такой дистанции и насколько хорошо пристрелян мой «Маузер»…
— Сам.
Бах! Фигурка от удара пули подалась вперёд, словно ускоряясь, и упала плашмя.
Вот и всё, съёжился Князь Тьмы.
Мотоцикл был цел. Пуля лишь вырвала половину крыла, звонко, но не смертельно. Выживальщик действительно отлично стрелял. Хотел я положить обломок рядом с найденным ранее, символически, так сказать, но рачительный Лунёв не дал мне этого сделать, затянув обычную песню:
— Ты что, приварим тоненьким электродиком, зачистим, покрасим…
А вот у багги двигателя, считай, что не было.
Немного отдохнув, мы на трёх машинах, снялись с места и малым ходом подошли к мосту, по дороге осмотрев труп колумбийца и подобрав его винтовку, всю ту же болтовку «Sauer Standart 202»…
Точно такая же лежала рядом с выживальщиком.
— У него что, индикатор был? И выручалочка, соответственно?
— У него не было, они были у каких-то визитёров.
Первым по дороге поехал «виллис» с Кастетом.
Оставшиеся жители мини-анклава, разместившиеся на дальних выселках, уже около часа наблюдали за происходящим с невысокого холмика, укрывшись в большой локалке, стоящей рядом с небольшим каменным зданием. Вряд ли там остались бойцы.
Риск все-таки был, но мы подъехали ближе, готовясь в любой момент спрыгнуть с машин.
Из дверей и окон никто не высовывался, никто не выходил навстречу. Понять людей было нетрудно — после кучи трупов, которую навалил здесь их предводитель, ожидать милости от неизвестного победителя не приходилось. Поэтому я начал нестандартно.
— Симонетта и Луи Муалье! Вы здесь? — громко выкрикнул я, сверяясь с записной книжкой. — Даниэль и Тина Сперри, Франциска Берсе, Ален Яниак…
— Ален убит! — прокричал из здания тонкий женский голос. — Его Поль застрелил.
— Рамбахадур Раи из Рима, Жан Ренгли из Феррана, Сабрина Терье, Неаполь!
Из дома стали осторожно выходить люди. Трое женщин, молодой парнишка, девушка, воинственного вида старик с топором в руках, дети… Вскоре все семь человек встали перед нами, с напряжениям глядя на меня.
