Люк и Фиби двинулись к выходу. Шейла отступила, чтобы пропустить их. Будто выходя из-под гипноза, дети стали понемногу, один за другим поднимать взгляд, словно хотели убедиться, что близнецы действительно ушли.
Шейла почувствовала, как по спине у нее пробежали мурашки.
Люк и Фиби подошли к мальчику, который сидел за компьютером, встали по обе стороны от него и тихо что-то произнесли.
Мальчик пулей выскочил из-за компьютера и помчался по коридору в сторону кухни. Он трясся и вопил что было сил. Из кухни выбежала встревоженная Пэт Барли. Она мельком взглянула на Шейлу и прижала мальчика к себе:
– Что такое, Мэтью? Что случилось?
Он уткнулся лицом в ее живот, захлебываясь слезами и дрожа, как испуганный зверек.
Шейла вздрогнула. Ужас мальчика начинал передаваться и ей. Она прислушалась, пытаясь разобрать, что он говорит, но Мэтью только лепетал что-то бессвязное. Одним глазом она продолжала наблюдать за Люком и Фиби. Близнецы полностью погрузились в компьютер, который только что отвоевали.
Что они ему сказали?
Через несколько минут Пэт Барли выскользнула в коридор и сделала Шейле знак следовать за ней.
– Что сказал Мэтью? – спросила Шейла, как только они оказались одни. – Чем Люк и Фиби его так напугали?
– Я не знаю – так происходит всегда. Другие дети их тоже боятся. Думаю, дело не в том, что они говорят, а в том как. И вдобавок они выглядят намного старше.
– Мне приходилось встречать детей с самыми разными, иногда довольно отталкивающими отклонениями в поведении. – Шейла Микаэлидис понизила голос. – Жестокие дети, неуправляемые дети, дети, полностью погруженные в свой мир, но… я никогда, никогда не видела такого, как сейчас.
– Я сама первый раз в жизни с таким сталкиваюсь, – призналась Пэт Барли. – А я многое повидала, можете мне поверить.
– Они применяют физическое насилие? Может быть, бьют других детей?
– Нет. По крайней мере, никто из нас такого не замечал. Это чисто психологическое. Они заставляют всех плясать под свою дудку. Если я пытаюсь поговорить с ними, они или просто молчат, или несут какую- то тарабарщину.
– Большое вам спасибо за то, что разрешили мне прийти сюда и понаблюдать за ними, – сказала Шейла.
– Возможно, теперь вы понимаете, почему я была вынуждена отказать Люку и Фиби в посещении?
– Да.
Некоторое время они молча смотрели на Люка и Фиби. Картинка была абсолютно мирной. Обычные, счастливые дети вместе играют на компьютере.
– Бог знает, что из них вырастет, – тихо произнесла Пэт Барли.
75
ДНЕВНИК НАОМИ
76
Люк сидел на полу в гостиной, сжимая в руках джойстик от игровой приставки. Он не отрывал взгляда от экрана. Фиби сидела рядом, тоже абсолютно поглощенная игрой. Каждые несколько секунд она подавала брату команды.
Человечек в длинном плаще карабкался по бесконечной готической лестнице; время от времени открывались дубовые двери и из них появлялись странные существа, некоторые страшные, некоторые красивые, некоторые просто ни на что не похожие. Иногда Люк по команде Фиби нажимал на кнопку, и человечек наклонялся или резко поворачивался на сто восемьдесят градусов.
Может быть, Наоми просто показалось, но все же отношение Шейлы Микаэлидис к ним как будто изменилось. За последние дни она определенно смягчилась. Психолог тихо стояла в дальнем конце комнаты и молча наблюдала за Люком и Фиби, время от времени делая пометки в своем блокноте. Два дня подряд она провела вместе с ними в яслях для детей с особенностями поведения, а сегодня пришла к ним домой.
В первый раз за все время кто-то подробно исследовал поведение Люка и Фиби, и Наоми надеялась, что они наконец-то смогут получить четкий профессиональный совет насчет того, как себя с ними вести.
Шейла стояла в дверях ванной, пока Джон и Наоми купали, вытирали и одевали детей. Люк и Фиби относились к присутствию психолога так же, как и к большинству явлений в жизни, – они ее не замечали. С таким же успехом она могла бы быть невидимой.
Чуть позже они уселись за столом в кухне. Шейла Микаэлидис положила свой блокнот на колени. Вид у нее был сконфуженный. Она помешала ложечкой кофе, помедлила, потом взяла имбирное печенье, предложенное Наоми. Потом наконец заговорила:
– Доктор и миссис Клаэссон, должна сказать вам, что я очень и очень обеспокоена. Полагаю, вы могли бы внести кое-какие изменения в процесс воспитания ваших детей, но, по моим наблюдениям, корень проблемы кроется не в этом.
– Какие изменения? – с некоторым вызовом спросила Наоми.
– Что вы имеете в виду,
– Ну… – Шейла положила печенье на край тарелки и неуверенно посмотрела на пар, поднимающийся от чашки с кофе. – Мне еще нужно время, чтобы обдумать все, что я увидела, и я бы хотела проконсультироваться кое с кем из моих коллег. Но уже сейчас я могу сказать, что ваши дети явно не испытывают к вам любви и привязанности в той степени, которая естественна для детей их возраста. Близнецы склонны замыкаться друг на друге и могут пребывать в таком состоянии дольше, чем дети, не имеющие братьев и сестер, но Люку и Фиби уже почти три года. – Она сделала паузу и взглянула на Джона и Наоми. – Они ведут себя крайне холодно и отстраненно. Обычно это свидетельствует о том, что в семье существуют определенные проблемы…
– Проблемы? Какого рода проблемы? – перебила Наоми.
– Насилие в семье.
Наоми открыла рот, готовая взорваться, но Джон сжал ее руку:
– Милая, успокойся.
– Я ни в коем случае не хочу сказать, что это ваш случай. Я не заметила ничего, что говорило бы о плохом обращении с детьми. Я думаю, что вы очень заботливые и любящие родители.
Повисло неловкое молчание. Психолог перелистала свои заметки.
– Что вы имели в виду, когда говорили об изменениях в процессе воспитания детей? – спросила Наоми.
– Ну, например, возьмем первое утро, когда я приехала к вам, до того, как мы отправились в ясли. Вы
