Ника, под звуки любимой рок-баллады, которую Александе'р называл философско-любовной, вдруг решилась.
- Хорошо. Один раз. Один раз я с тобой побуду. И обещаешь, что отстанешь от меня потом?
- Да. - Выглядел довольным Саша.
- Хорошо. - Карловой даже стало приятно, что такой парень, как Саша так за ней бегает. Да неужели вообще такое возможно? И звуки музыки пропали.
'Блин, - вдруг раздался у Ники в голове ее собственный голос, - а песня-то какая-то символичная. Вдруг моя любовь к Укропу - это как еловая подожжённая ветка, дым которой я приняла, хе-хе, за сияние звезды. Любовь - это своего рода сумасшествие, только влюблённые этого не понимают. Может, мне и правда новую звезду искать?'.
- О чем задумалась? - спросил Александр.
- Не твое дело. Просто так. И да, я могу быть хамкой.
- Я в курсе. Вытягивай, - сказал ей парень. - Любую. Но сначала сядь.
Ника, недоверчиво покачав головой, вновь опустилась на свое место и, немного поколебавшись, протянула руку за светло-синей полоской. Кончик ее пальца осторожно коснулся одной бумажки, потом недоверчиво переместился к другой, провел по острому краю, как по лезвию ножа, остановился, снова двинулся - только уже назад, вновь замер. Однако спустя пару секунд Ника, которую разозлило собственное нерешительное поведение, вскинула подбородок и резким движением выдернула одну из бумажек своеобразного веера, зажатого в твердой руке Александра. В движении девушке явственно просматривалась дерзость, которая, вероятно, должна была скрыть проклятую неуверенность.
- Разворачивай. - Внимательно следил за ее действиями Саша.
- Не нужно указывать, что мне делать, - не могла не фыркнуть Ника. Молодой человек пожал плечами и откинулся на спинку стула. Интерес в его зеленых глазах и не думал пропадать. Карлова, некоторое время поизучав листок бумаги, неспешно развернула его и, словно дразня Сашу, опустила ресницы и сначала прочитала написанное про себя. Она удивленно хмыкнула, а после положила бумажку на стол, прямо между собой и парнем.
- Боулинг-клуб, - сказала Ника, - как мило.
- Значит, после ужина поедем в боулинг, - сам себе сделал заметку Саша, мельком глянув на листок бумаги, как будто бы удостоверился в правдивости слов девушки, сидящей перед ним.
- Отлично. Едем. Но ты меня удивил. Подготовился, - несколько иронично произнесла светловолосая. - А что там еще есть кроме боулинга, какие варианты? Или, - она хихикнула, - везде один боулинг?
- Угадала.
- Правда, что ли?
- Нет. Посмотри, - протянул ей бумажки Александр, глядя на Нику с едва заметной торжествующей улыбкой рыбака, удачно забросившего сети. Не зря прикормка была самой лучшей.
- Ну надо же. 'Подземные пещеры', 'Караоке', 'Дельфинарий', - стала читать девушка, и уголки ее губ, накрашенных нежным абрикосово-розовым блеском, который обворожительно пах клубникой - естественно, аромат можно было почувстовать, если только близко наклониться к флакончику или к ее губам. Второе бы Саша проделал с большим удовольствием, но пока что ему нужно было держать себя в руках.
- 'Музей бабочек', 'Теплоход'. Теплоход? - выдохнула Ника, читая дальше, и этим сама себя сдала. - Бли-и-ин, почему я не вытянула его? Обидно... - Ника осеклась и замолчала, резко скрестив ноги.
- Ты можешь вытянуть его в следующий раз. - Отозвался Саша.
- Не будет следующего раза... О, 'Пикник', 'Теннисный корт'. Ты бы еще пейнтбол написал.
- Неплохая штука, - принял к сведению Саша. Иногда он даже шутки принимал за руководство к конкретным действиям. Ведь в каждой из них есть доля правды. Возможно, Карлова хотела именно это. И Саша оказался прав.
- Играл? - тут же спросила Ника, которая, действительно, как раз безумно хотела поучаствовать в пейнтбольной игре, да вот все ее подруги и друзья, как один, потаенного желания девушки не разделяли. Зато как-то в пейнтбол вместе с коллегами играл ее собственный папа, и остался очень довольным, хотя и получил пару огромных синяков от выстрелов. Ника очень ему завидовала.
- Конечно. - Ответил Саша.
- И как? - несколько оживилась девушка.
- Нормально, - пожал он плечами, поняв, чем сможет заманить непослушную Нику на следующее свидание, а потому, уже позже, когда они уже выходили из кафе, бросил загадочную фразу:
- Однажды ты сможешь выбрать бумажку с пейнтболом.
'Перебьёшься... Хотя-я-я... Да иди ты', - мысленно послала его Карлова, вновь становясь дерзкой. Восторженная девочка, желающая попасть на крутую игру, исчезла.
Оставшийся вечер, к нескончаемому изумлению Ники, они провели вполне сносно, и, хотя, конечно, Саша не стал вдруг полностью прежним, но неожиданно напомнил Нике ее первую настоящую любовь: шутил, смеялся, даже вспомнил пару раз забавные случаи из их совместного прошлого. Правда, он тут же закрылся от девушки, как только она попыталась спросить его, чем он занимался в другом городе и почему так неожиданно уехал. Ника списала это на то, что Александру не хотелось при ней рассказывать о его новой возлюбленной, из-за которой, собственно, их расставание и произошло. К тому же настроение ее повышалось непонятно от чего, марту придушить более не хотелось, и в душе скакали туда-сюда розовые искорки желания поехать на игру по пейнтболу.
После довольно насыщенного вечера Александр повез Нику домой. Путь занял совсем немного времени, что его искренне огорчило, хотя парень и старался ехать медленнее, чем обычно. Они оба одновременно вышли из машины, в чьих фарах мелькнул отблеск затаенной радости, принадлежащей ее хозяину - Саше, и остановились около подъезда девушки, замерев друг напротив друга. Воздух вокруг был чудесным, теплым и чуточку пряным - из-за цветения поздних цветов, что росли в многочисленных увядающих уже клумбах, в большом количестве имеющихся в окрестностях дома и во дворе.
- И как тебе вечер? - спросил Нику Саша, заложив руки за прямую спину и чуть заметно наклонившись к ней. За его спиной виднелся кусок темно-синего неба, на котором, как картина на стене, висела круглая молочно-бежевая, с желтовато-серыми разводами кратеров, луна. Рамкой ей, картине-луне, служили многочисленные темно-пегие облака, которые словно водили вокруг ночного светила хоровод. Возможно, где-то там, наверху, они даже пели ей песни на своем, небесном языке, но никто и никогда не расслышал бы этого.
Ника перевела взгляд с луны на Сашу, и что-то зашевелилось в ее памяти, что-то, связанное с ним, что-то, что знала лишь она одна, и на сердце у девушки стало непривычно тепло.
- Нормально, - ответила она, вновь продолжала рассматривать ночной небосвод и светило, которое почти касалось Сашиного плеча. Подул западный ветерок, ненароком принес с собой еще немного пряного аромата, и Нике вдруг показалось, что она вместе с ветром переместилась назад во времени. Сейчас ей всего семнадцать, она стоит около своего подъезда рядом с любимым Сашкой, с которым никогда не расставалась, и у них до сих пор такая же любовь, немножко еще детская, волнительная, но по-взрослому приправленная страстью.
Девушка тряхнула головой, в надежде избавится от наваждения воспоминаний.
- Сегодня полнолуние? - спросила она внезапно, повинуясь какому-то внутреннему порыву. Саша несколько удивленно повернулся назад, пару секунд внимательно изучал ночное светило и после ответил:
- Нет, она уже на убыль идет. Присмотрись.
Девушка нехотя кивнула. Убывающая, значит, и не поймешь сразу. А ведь так похожа на полную, находящуюся в самом пике своих мистических сил луну.
Ника как-то совершенно ясно вдруг поняла, почему на нее напала ностальгия по былым временам. Когда пару лет назад Сашка первый раз провожал ее до дома, они точно также стояли около ее подъезда, и
