Рекс заметил, что Бланш пристально посмотрела вслед Анне. Ему незачем было глядеть в хрустальный шар: смысл этого взгляда был ясен и без гадания. Бланш пыталась понять, какие у него отношения с этой горничной, и, может быть, вспоминала то, что недавно видела. Бланш поняла, что он заметил, как она смотрит вслед Анне, покраснела и резко перевела взгляд на окно.
— Я не представляла себе, что побережье здесь такое красивое.
— Если вы захотите прогуляться по берегу, будьте осторожны: приливы здесь стремительные.
Она пристально посмотрела на него, он ответил ей таким же пристальным взглядом.
— Я обязательно буду помнить об этом, — ответила она.
Совершенно ясно: они никогда не преодолеют смущение, возникшее из?за недавнего происшествия. Во всяком случае, это невозможно, пока Анна находится рядом и служит напоминанием о его слишком требовательных и несвоевременных мужских потребностях.
Но если Бланш считала, что Рекс достоин осуждения, то никак этого не показывала. Рекс решил, что, если Бланш теперь презирает его, она выпьет свой чай и уедет так скоро, как позволяют правила вежливости. Длительность ее визита вполне сможет служить показателем ее чувств.
— Самое лучшее время для прогулки по берегу — за час или два до полудня.
Бланш искренне улыбнулась ему и ответила:
— Я обязательно пройдусь по берегу перед возвращением в город.
Рекс насторожился. Девушка, кажется, наконец овладела собой, и это его удивляло. Теперь, когда Анна больше не была у нее перед глазами, гостья внимательно оглядела комнату и повернулась к нему. Когда она заговорила, Рекс сразу почувствовал, что ее слова искренни.
— У вас чудесный дом, сэр Рекс.
Он подвел Бланш к одному из кресел и усадил ее. Его дом был скромным, но Рекс знал, что Бланш сказала правду. Он был уверен в этом.
— Я много лет приводил в порядок не только замок, но и все имение. Я нахожу это достаточно приятным занятием. Спасибо за ваши слова.
— Я не ожидала, что обнаружу здесь замок, — сказала Бланш.
Их взгляды встретились и тут же разлетелись в разные стороны, словно партнеры в танце.
Его сердце тоже начало какой?то странный танец.
— Я тоже не ожидал этого, когда получил в награду Лендс?Энд и свой титул.
Бланш подняла на него внимательный взгляд. Рекс не мог дышать от волнения. Ужасное замешательство из?за происшествия, свидетельницей которого она случайно стала, исчезло.
Это невероятно. Это сон наяву. Бланш Херрингтон сидит рядом с ним в его большом холле. Ее присутствие осветило эту комнату так, как никогда не освещало солнце. Его сестра и жены его братьев уже давно докучали ему разговорами о том, что он слишком долго остается холостяком. Он не дурак и отлично знает, что они твердо решили его женить.
Рекс хмуро подумал, что никогда не найдет такую женщину, как эта, а на меньшее он не согласен. Даже не зная ее близко, он чувствовал, что она по самой своей сути — настоящая леди и потому не способна ни предать, ни обмануть. Прежний горький опыт не позволял ему доверять дамам, которые желали близких отношений с ним, но каким?то необъяснимым образом он чувствовал, что Бланш Херрингтон заслуживает полного доверия.
Но Бланш, конечно, не для него. Когда?нибудь она унаследует большое состояние и найдет себе мужа с очень громким титулом. А ему уже тридцать пять лет, он всего лишь рыцарь и трудится как мужик на земле, которой ни один нормальный джентльмен никогда бы не захотел владеть.
Он все еще не мог поверить, что Бланш не смотрит на него снисходительно.
Рекс откашлялся, чтобы прочистить горло, и спросил:
— Могу ли я узнать, что заставило вас ехать в Пентвейт?
Бланш расправила свои бледно?серые шелковые юбки. В ее движениях было врожденное изящество, а цвет одежды хорошо сочетался с цветом ее глаз и волос.
— Я решила сбежать от своих поклонников, — лукаво ответила она и добавила: — Вы знакомы с леди Уэверли? Она считает, что Пентвейт — владение моего отца.
Рекс изумленно уставился на свою гостью. Его ум заработал с бешеной скоростью. Все знали, что Бланш Херрингтон не желает выходить замуж. Но он был убежден, что однажды ее намерения изменятся. И очевидно, он оказался прав.
— Какое отношение Пентвейт имеет к Херрингтону?
Она удивленно моргнула и объяснила:
— Я совсем недавно узнала, что Пентвейт принадлежит семье Херрингтон. Боюсь, что отец держал меня в полном неведении относительно своих дел. А теперь я, разумеется, должна в них разобраться.
Этот ответ озадачил Рекса.
— Мне всегда казалось, что Пентвейт принадлежит какому?то джентльмену, который так любит город, что позволяет своему имению лежать в развалинах. Я даже не уверен, что там есть арендаторы.
Бланш выпрямила спину и ответила:
— Вы, должно быть, ошибаетесь. Пентвейт принадлежал моему отцу. Мои адвокаты недавно нашли купчую на это имение.
— Вы сказали «принадлежал» — в прошедшем времени. Почему?
Ее глаза широко раскрылись от удивления.
— А вы разве не знаете?
Этот вопрос не понравился Рексу.
— Чего я не знаю, леди Херрингтон?
Она медлила. Их взгляды скрестились, и она произнесла:
— Мой отец скончался.
Он был ошеломлен.
— Я не имел представления о том, что он умер! — воскликнул Рекс. Он вспомнил, какая душевная близость была у Бланш с ее отцом и как сильно эти двое любили друг друга. И его сердце сжалось от боли за Бланш. — О че… Леди Херрингтон, я ничего не слышал о его смерти. Мне так жаль!
Ему невыносимо хотелось коснуться ее, может быть, даже взять за руку. Но он знал, что не должен этого делать.
Бланш продолжала пристально смотреть на него. Ее глаза были сухими, и она полностью владела собой.
— Спасибо. Отец умер шесть месяцев назад — быстро, от воспаления легких. Я только что сняла траур.
Рекс наконец сел на стул напротив Бланш. Он никак не мог поверить, что она так спокойна. Отец был центром ее жизни. Неужели она выплакала все слезы и полностью справилась с горем всего за шесть месяцев? Он сомневался, что это так.
Он всегда восхищался этой девушкой. Но, несмотря на всю силу этого восхищения, спрашивал себя, что могло бы вывести Бланш из ее, по?видимому, непоколебимого хладнокровия. Он всегда подозревал, что под ее внешним безупречным спокойствием скрывается страстная натура. Иногда он даже пытался представить себе, какой она может быть в постели.
Но если Бланш по?прежнему горюет об отце, она ни за что не покажет этого при свидетеле. Судя по тому, что он о ней знает, Бланш позволяет себе плакать только ночью. И она имеет на это полное право. И он нарушил ее спокойствие нескромным происшествием. Но она быстро овладела собой.
Рекс почувствовал, что теперь восхищается этой девушкой еще больше, чем прежде. В этом была горькая ирония: он почти не сомневался, что от ее уважения к нему, если оно было, остался только пепел.
— Мне так жаль, что я не знал о смерти вашего отца. Я бы сразу же приехал в Лондон и лично выразил бы вам свое соболезнование.
Бланш улыбнулась ему и немного помолчала.
— Я даже не заметила, что вы не прислали мне соболезнование, — ответила она и посмотрела мимо него в окно.
Вошла Анна с серебряным подносом, на котором стояли фарфоровый чайник, две чашки с блюдцами,
