Картер едва не задохнулся от гнева, когда один садовник схватил его за одну руку, а второй за другую. Кузнец был высокого роста, но худощав и не мог с ними справиться. Рекс смотрел, как эти два силача почти волокли Картера прочь, и на одно мгновение почувствовал бешеную радость. Одну из болезненных язв, губивших жизнь Бланш, он сейчас устранил.
И тут он почувствовал, что Бланш рядом.
Он застыл на месте, а потом медленно повернулся и посмотрел на дом. Его взгляд скользнул по террасе, по окнам первого этажа, потом поднялся выше.
Бланш стояла у одного из окон второго этажа. Рекс увидел ее между двумя шторами цвета слоновой кости. Их взгляды встретились.
Потом шторы зашевелились, и она исчезла.
Бланш в своей спальне медленно подошла к камину. Сэр Рекс только что прогнал из ее дома ужасного кузнеца, которому она каждый день платила за молчание. Это было очевидно. И это было единственным маленьким облегчением в ее жизни, которая была теперь похожа на дно огромной вызывающей ужас пропасти, где в полном беспорядке перемешались всевозможные обломки.
Бланш дрожала, у нее перехватило дыхание от нахлынувших чувств. Она никогда еще не чувствовала такого большого горя и такой невыносимой тоски по близкому человеку. Она всем сердцем любила сэра Рекса и тосковала по нему. Ей достаточно было одного быстрого взгляда, чтобы вспомнить все минуты, которые они провели вместе, его чудесную дружбу, его честность, его заботу и доброту. Но ее чувства были напрасны, потому что к ним примешивался стыд. Ей никогда еще не было так стыдно.
Раздавленная позором и унижением, она закрыла лицо ладонями и рухнула в кресло, стоявшее перед камином. Сэр Рекс видел ее во время припадка сумасшествия! Сэр Рекс знает ужасную правду!
Она действительно сумасшедшая, этого больше нельзя отрицать. С каждым днем ей становится хуже. Она солгала Бесс. На самом деле после каждого припадка она вспоминала еще одну ужасную подробность того дня. Каждое воспоминание было более страшным и жестоким, чем предыдущее. Кажется, каждый следующий припадок был дольше, чем предыдущий. И каждый раз, когда она уходила в прошлое и становилась девочкой, потерявшейся среди бунтующей толпы, связь с настоящим, кажется, была более тонкой и хрупкой. Та часть ее сознания, которая всегда знала, что она взрослая женщина и находится в Херрингтон?Холл, становилась все слабее, а ребенок все сильнее. Бланш задавала себе вопрос: не случится ли однажды так, что взрослая часть ее сознания полностью исчезнет и она станет испуганным плачущим ребенком — той девочкой, чьи ладони и одежда были испачканы кровью ее матери.
«Я сумасшедшая, — с отчаянием подумала она. — Сумасшедшая, которая носит в утробе дитя сэра Рекса».
Бланш поняла, что уже давно должна была признать то, что допускала лишь как возможность.
Вряд ли ее существование когда?нибудь снова станет хотя бы похоже на нормальную жизнь. А в таком случае как она сможет стать матерью для этого пока не родившегося ребенка, когда он появится на свет? Вдруг у нее начнется припадок, когда малыш будет у нее на руках? Бланш вздрогнула от мысли, что в таком случае может нечаянно убить своего младенца. Что, если через несколько лет ее маленький ребенок увидит, как его мать корчится, вопит и плачет в минуту безумия? И самое худшее: вдруг она однажды уйдет в прошлое и не вернется назад? Кто тогда будет заботиться о ребенке? Дэшвуд?
Бланш истерически захохотала, а потом заплакала, не сдерживая слезы. Она заранее оплакивала своего сына или дочь. Ее ребенок не должен иметь такую сумасшедшую мать, как она. Он достоин гораздо большего. А Дэшвуд будет ужасным отцом. О чем она думала, когда собиралась за него замуж?
Уезжая от сэра Рекса, она надеялась, что, расставшись с ним, сможет вести такую жизнь, при которой припадков больше не будет. Но ей не хватило сил, чтобы не подпускать к себе безумие. Она старалась жить спокойно, без чувств, но не смогла. Ни тишины, ни душевного покоя не было. Вместо них начались напряжение, которому не было конца, непрерывный страх и минуты безумия. Ее жизнь стала невыносимой. И что было еще хуже, теперь, когда она осознала правду о себе, у нее больше не осталось надежды.
Она сумасшедшая. Люди знают это. И сэр Рекс теперь тоже знает.
Бланш вытерла глаза и стала смотреть на потолок. Она уже не испытывала никаких чувств, потому что ее жизнь навсегда изменилась. И, осознав это наконец, она почти испытала облегчение. Она никогда не будет в состоянии вернуться к тому существованию, которое вела почти всю свою жизнь, пока не влюбилась в сэра Рекса. Она никогда больше не будет той изящной, элегантной, любезной женщиной, которую высший свет считал образцом настоящей леди. Теперь это было очевидно. И так же очевидно было, что она никогда не сможет быть настоящей матерью для своего ребенка. Но она все?таки мать.
Это ее ребенок. Она должна защитить его или ее от себя самой и обеспечить ему во всех возможных отношениях надежное будущее.
Бланш решилась. Она не могла спасти свою жизнь и потому больше не старалась спасти себя. Теперь ей нужно было подумать о ребенке.
Сэр Рекс — отец этого младенца. Сэр Рекс сможет вырастить его. Он будет чудесным отцом, в этом Бланш не сомневалась. Теперь уже не имело значения, что он любит одиночество и иногда сильно напивается. Он честный, порядочный и надежный. Он сильный и добрый. Он будет любить их сына или дочь и даст ребенку самое лучшее воспитание. У их ребенка будет чудесная большая семья — тети и дяди, двоюродные братья и сестры, бабушка и дед. Сэр Рекс будет таким отцом, какого заслуживает и какого должен иметь каждый ребенок.
Он имеет полное право знать, что она беременна. Бланш знала, что должна сказать ему об этом, и сказать скоро. Она не могла понять, почему ей понадобилось столько времени, чтобы прийти к единственному возможному выводу. Но она боялась новой встречи с ним. Она боялась того, как он станет смотреть на нее. Он будет опасаться смотреть ей в глаза или случайно дотронуться до нее. Все этого опасаются.
Бланш обхватила себя руками. Она помнила, как он заглядывал в самую глубину ее глаз, когда целовал ее и когда входил в нее, занимаясь с ней любовью. Когда?то он любовался ее красотой, он сам сказал ей это. Какой она была глупой: не ценила то, что имела, пусть даже совсем недолго. Теперь он жалеет ее, а может быть, даже чувствует к ней отвращение.
Бесс торопила ее со свадьбой, но только из?за ее нерожденного ребенка. Теперь Бланш знала, что подруга хлопотала о ней перед Дэшвудом и другими поклонниками. Но никто не хотел иметь сумасшедшую жену. Дэшвуду была нужна не она, а ее состояние, но это не слишком заботило Бланш. Она выбрала его потому, что он не слишком беспокоил бы ее и ребенка. Теперь она знала, что никогда не сможет жить с ним одной семьей. В сущности, ей вообще нет смысла выходить замуж.
Сэр Рекс ни при каких обстоятельствах не отвернется от их ребенка. И ей стало совершенно ясно, что делать.
Она уедет в свой деревенский дом, там родит, а потом отдаст ребенка сэру Рексу.
Бланш снова заплакала.
Глава 20
Было похоже, что один страх вызывал другой. Рекс стоял под потолком в форме купола в прихожей особняка Клервудов. Образ Бланш постоянно присутствовал в его уме, словно был вырезан на поверхности мозга. Но теперь страх за любимую женщину был замкнут внутри его желания увидеть своего сына, каким?то образом убедиться, что он сделал все так, как лучше для мальчика, и найти в этом успокоение. В противоположном конце отделанной мрамором прихожей были два сводчатых выхода. Один из них вел в более просторную приемную, второй в широкий коридор, из которого были видны многочисленные гостиные. Рекс, хромая, прошел в приемную. Она была размером с роскошную гостиную, и пол в ней тоже был из мрамора с золотыми прожилками. За приемной Рекс увидел широкую мраморную лестницу, покрытую темно?красным ковром. Его взгляд мгновенно перенесся на портрет, висевший на стене над лестницей.
На картине были изображены Джулия и Стивен. Они стояли рядом. Возле них расположились два
