Эдмунд с ужасом заметил, что запястья ребенка туго стянуты веревкой.
– Развяжите его, – начал было он и тут увидел закованные в кандалы лодыжки мальчика.
Ребенок отпрянул в сторону, уставившись на сыщика полными ненависти глазами, затем плюнул ему в лицо.
Смит стер слюну со щеки и посмотрел на Эдмунда.
– Ему не повредила бы хорошая порка… он же цыганенок, не так ли? Этот народец только битье и понимает, все равно что старая кляча.
Эдмунд едва не затрясся от злобы.
– Почему ребенок связан и закован в цепи, точно опасный преступник?
– Потому что я не доверяю ему, вот причина. С тех пор как я нашел его на севере, он не раз пытался сбежать. К тому же мне совсем не хочется получить удар ножом в спину, пока я буду спать, – продолжал Смит. Он с силой встряхнул мальчика, до боли сжав ему плечо. – Это твой отец, – произнес он, кивая в сторону Эдмунда.
Глаза ребенка светились яростным огнем, но он по-прежнему продолжал хранить молчание.
– Он говорит по-английски так же хорошо, как вы или я, – заметил сыщик, снова сплевывая табачную слюну, на этот раз прямо на босую ногу мальчугана. – И отлично все понимает.
– Да развяжите же его, черт вас дери, – раздраженно произнес Эдмунд, ощущая собственное бессилие. Ему хотелось обнять сына, сказать, как сильно он сожалеет, но мальчик и вправду имел устрашающий вид, словно желая показать, как сильно он ненавидит Смита – и Эдмунда тоже. – Добро пожаловать в Вудленд, сынок. Я твой отец.
На него воззрилась пара серых глаз, полных презрения. Такой взгляд мог принадлежать зрелому человеку, но никак не мальчику.
– Она беспрекословно отдала его, – заметил сыщик.
Эдмунд не мог отвести глаз от сына.
– Вы передали ей мое письмо? – спросил он.
– Цыгане неграмотны, – ответил Смит, – но я сделал все так, как вы велели.
Эдмунду оставалось только гадать, согласилась ли Райза с тем, что для их сына будет гораздо лучше, если отец сам займется его воспитанием. Если ребенка станут считать англичанином, то перед ним откроются неограниченные возможности. Он унаследует и имение, и титул, и иные полагающиеся ему привилегии.
– Эта женщина все лопотала что-то на своем варварском языке, – продолжал Смит, расстегивая кандалы на лодыжках ребенка. – Я ни слова не понял из ее цыганской тарабарщины, да мне и не требовалось. Она хотела, чтобы паренек отправился со мной, а он не желал расставаться с ней. Он от вас сбежит. – Сыщик послал Эдмунду предупреждающий взгляд. – Вам бы лучше запирать его на ночь, а днем приставлять к нему охрану. – Он сжал ребенку руку. – Мальчик, проявляй к своему отцу должное уважение. Он важный лорд. Если он заговорит с тобой, отвечай, понял?
– Все в порядке. Он просто шокирован переменами в своей жизни. – Эдмунд улыбнулся сыну, поражаясь его красоте. За исключением цвета кожи и глаз, он был точной копией Райзы. В груди его разлилось тепло. Он подумал о том, что ему не следовало прогонять Райзу прочь тогда, много лет назад, но они смогут преодолеть и давнее разногласие, и их различия. – Эмилиан, – улыбнулся он, – давным-давно твоя мать приносила тебя сюда, чтобы мы могли познакомиться. Я лорд Эдмунд Сен-Ксавье.
Выражение лица мальчика не изменилось; всем своим видом он напоминал Эдмунду опасного золотистого тигра, выжидающего подходящего момента, чтобы сделать решающий бросок.
Захваченный врасплох, Сен-Ксавье потянулся к веревкам на руках ребенка.
– Дайте мне нож, – сказал он Смиту.
– Вы пожалеете об этом, – предупредил сыщик, протягивая Эдмунду нож с большим лезвием.
– Как я и ожидал, мальчишка совсем дикарь, – пробормотал Джон.
Проигнорировав оба замечания, Эдмунд принялся разрезать веревки.
– Так гораздо лучше.
Кожа на запястьях ребенка была содрана, что привело Сен-Ксавье в ярость. Он злился на сыщика.
Мальчик окинул отца холодным взглядом, не подавая виду, как ему больно.
– Приглядывай хорошенько за своими лошадьми, – язвительно произнес Джон из-за его плеча.
Менее всего в этот момент Эдмунд нуждался в присутствии своего самодовольного братца. Он понимал, что ему придется приложить немало усилий, чтобы преодолеть враждебность собственного сына. Он не имел представления, как сделать из мальчика настоящего англичанина, не говоря уже о том, как стать ему настоящим отцом.
Мальчик стоял очень спокойно, настороженно глядя на него. Эдмунду на мгновение показалось, что перед ним замер в ожидании дикий зверь, но он тут же отогнал эту мысль прочь. Его брат заблуждается – цыгане вовсе не чудовища и не воры, и он с самого начала знал это.
– Ты умеешь говорить по-английски? Твоя мама умела.
Если мальчик и понял обращенные к нему слова, то виду не подал.
– Теперь у тебя начнется новая жизнь, – с улыбкой продолжал Эдмунд. – Много лет назад твоя мама приносила тебя сюда, но я повел себя как дурак, потому что боялся реакции своей жены. Я отрекся от тебя и буду вечно сожалеть об этом. Но Катерины больше нет на этом свете, упокой Господь ее душу. Умер и мой сын Эдмунд – твой брат. Эмилиан, теперь это имение – твой дом. Я твой отец и намерен обеспечить тебе жизнь, которую ты заслуживаешь. Ты тоже англичанин, и придет время, когда Вудленд станет твоим.
Мальчик фыркнул. Окинув Эдмунда с ног до головы презрительным взглядом, он покачал головой:
– Нет. У меня нет отца, и это не мой дом.
Говорил он с акцентом, но все же по-английски.
– Я понимаю, что тебе потребуется время, – сказал Эдмунд, радуясь тому, что между ними наконец-то завязался диалог. – Но я твой отец. Когда-то я очень любил твою мать.
Эмилиан молча смотрел на него, и черты его лица исказились от ненависти.
– Понимаю, как тебе сейчас, должно быть, непросто: признать, что я твой отец, а ты мой сын. Но, Эмилиан, ты такой же англичанин, как и я.
– Нет! – отрезал мальчик и добавил не без гордости, высоко подняв голову: – Я цыган!
Глава 1
Она была настолько увлечена книгой, которую читала, что не слышала стука в дверь до тех пор, пока он не стал оглушительным. Ариэлла, уютно устроившаяся на большой кровати с книгой о Чингисхане, вздрогнула. Еще мгновение перед ее мысленным взором плясали образы города тринадцатого века, и она как наяву видела облаченных в богатые одежды мужчин и женщин высшего сословия, которые в панике метались в толпе ремесленников и рабов, в то время как монгольские орды скакали на боевых конях по пыльным улочкам.
– Ариэлла де Уоренн!
Девушка вздохнула. Она не только отчетливо представляла битву, но и почти ощущала специфические запахи. Все же ей пришлось вернуться в реальность. Она находилась в Роуз-Хилл, загородном имении родителей, куда прибыла прошлым вечером.
– Входи, Диана! – прокричала она, откладывая книгу.
В комнату ворвалась ее сводная сестра, которая была на восемь лет младше самой Ариэллы, и замерла на месте.
– Но ты даже не одета! – воскликнула она.
– Разве я не могу спуститься к ужину в том платье, что на мне? – притворно невинным голоском поинтересовалась Ариэлла. Она совсем не следила за модой, но ей было отлично известно, что в ее семье
