веру.
В 1502 г. Изабелла и Фердинанд выпустили указания под названием «Прагматика», в которых объявили, что долг кастильцев — изгнать иноверцев со своей земли и что мавры, не принявшие крещения и проживающие в королевстве Кастилия и Леон, должны покинуть страну. Лица мужского пола старше четырнадцати лет и лица женского пола старше двенадцати лет не могли оставаться в стране. Они должны были покинуть Испанию в апреле («Прагматика» была опубликована в феврале); им дозволялось продать свое имущество, но, как и в случае с евреями, они не имели права вывозить из страны золото и серебро.
Было очевидно, что единственным выходом для тысячи мавров было принятие крещения.
Со времени капитуляции Гранады прошло десять лет, и десять лет прошло со дня заключения договора. Действия Хименеса, вначале направленные на то, чтобы ущемить мавров, в результате чего они взбунтовались, а затем его желание нарушить договор и подавить бунт — не делали ему чести. Его поступки в этих делах свидетельствуют о том, что в нем не было христианского милосердия, как и у его предшественника Томаса де Торквемады; однако существование именно таких людей сделало возможным размах деятельности инквизиции в Испании.
Мориски, т. е. обращенные в христианство мавры, больше не были защищены от инквизиции. С момента создания инструкций Торквемады в Кастилии сурово обходились с марранами; теперь появились новые жертвы. Инквизиция нетерпеливо ждала расправы с морисками.
4. Деса и Лусеро, инквизиторы
Когда скончался Торквемада, место Великого инквизитора занял Диего де Деса. Деса родился в Торо и, подобно Хименесу, был незнатного происхождения. Когда он был молод, он вступил в доминиканский орден, а вскоре привлек к себе внимание благочестивым образом жизни и способностью к учению. Его начальники доложили о нем Фердинанду и Изабелле, и они призвали Десу ко двору и назначили его наставником инфанта Хуана.
Это конечно же дало ему большой вес, в обществе, и он позже стал архиепископом Севильским. Он был необычайно талантливым человеком и стал быстро завоевывать успех. Вдобавок к остальным почестям Фердинанд назначил его своим духовником, так как монархи ему доверяли. Именно Деса, когда Колумб пытался получить помощь от суверенов, использовал свое влияние и вместе с кардиналом Мендосой был на стороне путешественника и в какой-то мере был причастен к успехам Колумба.
Жаль, что такой несомненно талантливый человек растрачивал свои силы на службу в инквизиции; следуя за Торквемадой, он, конечно, не хотел уступать учителю, и в период его пребывания у власти жестокость инквизиции возрастала.
Фанатизм Десы проявился в его действиях по отношению к ученому Элио Антонио де Небриха. Изабелла понимала, каков спрос на культуру у испанского народа, и ввела «алькавала» — десятипроцентный налог на все книги, выходившие в стране. В 1490 г. Торквемада сжег сотни еврейских книг и позже, на аутодафе в Саламанке, в пламя было брошено более тысячи томов еврейских книг. Хименес действовал подобным образом и, как уже упоминалось, уничтожил множество арабских книг в Гранаде.
Тот, кто находил ересь в книгах, был обязан не позднее чем через неделю после обнаружения передать их местному епископу или инквизитору своего округа. Считалось, что те, кто доставлял книги властям, не подлежали наказанию (очередной парадокс, созданный инквизицией), хотя доставлявший книгу попадал под подозрение в хранении еретических писаний; и в таких случаях почти всегда был неизбежен обыск. Тот, кто писал книгу, содержащую ересь, конечно же считался еретиком.
К 1502 г. Изабелла и Фердинанд стали понимать огромную силу литературы и постановили, что ни одна книга в Испании не должна выходить без лицензии, а перед выходом должна была подвергаться тщательному осмотру. В Сьюдад-Реале и Вальядолиде главные судьи королевского двора назначались цензорами. Почти во всех других городах эта обязанность возлагалась на архиепископов и епископов. Продавцы книг и книгопечатники должны были предъявлять книги для осмотра цензоров. Если книгопечатники и продавцы книг пытались выпускать книги, не дав их цензорам на проверку, эти книги конфисковывались и публично сжигались, а продавцы книг и книгопечатники теряли право заниматься своим делом.
Это был гражданский закон, изданный не инквизицией. Но инквизиторы, жаждавшие власти, почувствовали, что цензурование книг могло бы стать их делом, и решили взять эту функцию на себя, поскольку светские служители не выполняли эти обязанности с таким рвением, как служители церкви.
Из-за этого Деса вступил в конфликт с Элио Антонио де Небрихой.
Хименес готовил Полную Многоязычную Библию, на которую ушло пятнадцать лет. Она была написана на четырех языках (латинском, греческом, еврейском и арамейском), и Хименес взял себе нескольких помощников, одним из которых был ученый Элио Антонио де Небриха, исправивший некоторые ошибки Вульгаты, латинского перевода Библии, на протяжении двух столетий служившего Западной христианской церкви.
Деса нашел основание для преследования Небрихи, которого он обвинил в святотатстве, поскольку тот посмел вмешиваться в Священное Писание. Деса заявил, что Небриха осмелился ставить правила грамматики выше христианской веры.
«Сколько в этом рабства! — писал Небриха. — Какая несправедливость, какое насилие, если человек, говорящий то, что он чувствует, должен думать о том, чтобы ему не помешали. Не разрешается писать об этом, даже когда ты один в четырех стенах. Не разрешается изучать и исследовать то, что ведет к открытию правды».
Хименес, могущественный архиепископ Толедский, не смог спасти своего помощника от разъяренного Десы, и Небриху, одного из крупнейших испанских ученых, заставили отказаться от работы.
Этого ученого мужа не разбудили альгвасилы стуком в дверь среди ночи и не потащили в мрачные подвалы инквизиции, а просто отстранили от работы, в которой он был незаменимым мастером. Хименес потерпел большую неудачу. Его Многоязычная Библия, создававшаяся в университете Алькала, была очень дорогим проектом. Хотя он и спас своего друга от более тяжких гонений, но не сумел спасти его от изгнания, в котором тот пребывал до тех пор, пока сам Хименес не сменил Десу на посту Великого инквизитора. Когда это произошло, ученый смог вернуться к работе над Библией.
Писали, что Хименес умолял своих помощников не терять времени, заниматься этим великим трудом, ибо в случае его смерти они могут лишиться своего покровителя, а если умрет кто-либо из них, он будет скорбеть, поскольку ценит их труд больше, чем все богатства и почести мира.
Этот случай дает ключ к пониманию характера Диего де Десы, человека, сменившего Торквемаду на посту главы инквизиции.
Одно из первых действий Десы было направлено против иудеев, которые, движимые ностальгией по стране, где жили их предки, вернулись домой после великого исхода в 1492 г. Иудеи, когда их арестовали, заявили, что у них огромное желание обратиться в христианство.
Новый Великий инквизитор предпринял против них суровые меры и в эдикте объявил, что все иудеи и иудейки, въехавшие в Испанию, подлежат смертной казни, а их имущество переходит государству.
Таким образом, жестокий закон по отношению к иудеям не утратил силы. Только те иудеи, которые, прежде чем въехать в страну, уже сообщили о своем желании вернуться, чтобы принять крещение, и при этом явились к нотариусу со свидетелями и обратились в христианство публично, имели право остаться. Если кто-то из них приезжал в страну и не соблюдал этих указаний, его имущество конфисковывалось, а сам он подлежал смертной казни.
Несмотря на страдания, каким подвергали представителей их нации, некоторые иудеи все же возвращались в Испанию, хотя видели, что даже обращение их в христианство могло не спасти их от когтей инквизиции.
В 1500 г. Деса издал Конституцию из семи статей. В них говорилось:
1. Все города и села, где не была учреждена инквизиция, подлежат проверке.
2. Все обязаны сообщать властям информацию о подозрительных поступках членов семьи, друзей и
