пахло деревом. Иногда завиток стружки застревал в его волосах, прямых и густых. Это были волосы белого человека. Его узкие губы тоже были, как у белого. И только глаза выдавали негритянскую кровь. У белых людей карие глаза не бывают такими темными. Ей пришло в голову, что мудрый вид Клайду придают именно эти глаза. Или насмешливый взгляд? Даже когда он был само уважение, а он всегда держался почтительно, иначе Дедушка просто бы выгнал его, глаза его, казалось, говорили: я знаю, о чем ты думаешь. Фу, какая глупость, подумала она. Мама всегда говорит, что я предаюсь глупым мыслям.
– Это сделанный мною перевод, – объяснял Дедушка. – С французского языка, естественно. Оригинал у меня в городе, в сейфе. Ему место в музее. На днях я собираюсь этим заняться. Я начинаю «Дневник первого из Франсуа».
– Мы отплыли из Гавра на английской судне «Пеннингтон» в лето 1673 от Рождества Христова. Мне было пятнадцать лет от роду, и я на семь лет нанялся на работу к господину Раулю д'Арси на остров Сен- Фелис в Вест-Индии. Он, со своей стороны, обязался оплатить мой переезд и одежду и выдать мне по окончании службы триста фунтов табака.
Дедушка перевернул несколько страниц.
– Захватывающее чтение. Вот, послушайте это: «Мы работали с восхода и до заката. Я жил в лачуге с двумя черными рабами. Они были неплохие люди, несчастные создания. Они страдали, но я страдал больше их. Мой хозяин считал, что белый человек должен работать больше, потому что через семь лет он расстанется с ним, а негр принадлежал ему до самой своей смерти, и поэтому он думал о его здоровье».
– Я считала, – вставила Ти, – что наш предок был пиратом.
– О да! Он сбежал от хозяина к пиратам. И стал – насколько дьявол силен в наших душах! – еще более жестоким хозяином, чем тот, от которого он убежал. Послушайте дальше: «Мы подплыли к шедшей в Испанию «Гарса Бланка» до того, как взошла луна. Без звука перебрались на корабль, часового оглушили и выбросили за борт, закололи капитана, захватили ружья и пушки и пристали к берегу. Нам достался богатый груз: золото, табак, кожи, жемчуг».
– Что-то мне больше ничего не хочется знать об этом Франсуа, – поежилась Ти. Она вытянула руку и стала разглядывать голубые вены на сгибе локтя. – Не верится, что его кровь бежит во мне… Такой зверь!
– Сколько поколений сменилось, дорогая, – успокаивающе сказал Дедушка. – Тем не менее он быстро стал джентльменом. – Он перелистал еще несколько страниц: «Отныне я решил быть осмотрительным и дальновидным, видя, как мои парни растрачивают добытое за годы на бренди и, – Дедушка кашлянул, – другие вещи. Я хочу купить землю и жить как джентльмен, жениться на хорошей девушке…», – Дедушка закрыл тетрадь. – Так он и сделал. Он женился на Виржинии Дюран, дочери уважаемого плантатора, который, по всей видимости, не испытывал ни малейших угрызений совести, отдавая дочь за бывшего пирата. Кстати, к сорока годам он разбогател на сахаре. Вы знаете, что это не местное растение. – Дедушка нахмурился. – Ти, я чувствую, что старею. Я собирался рассказать вам о сахаре, но ничего не могу вспомнить. Ты представляешь, я даже не могу назвать родину этой культуры.
– Извините меня, мистер Фрэнсис, сэр, – вступил Клайд, – сахар был завезен сюда Колумбом с Канарских островов.
– Кажется, да… Конечно, ты прав.
– Я прочел об этом в «Нэшнл джиогрэфик».
– Ты читаешь этот журнал?
– У меня есть друг. Он был моим учителем, когда я ходил в школу. Он и дает их мне.
– Понятно.
Клайд говорил быстро, словно боялся, что его остановят, прежде чем он сможет все сказать.
– Я много читаю. Наверное, я прочитал уже все книги в городской библиотеке. Ну не все, конечно. Больше всего мне нравятся книги по истории, о том, как мы все стали такими, какие есть…
Он остановился, как будто испугавшись, что сказал слишком много.
Он хочет показать нам, как много знает, подумала Ти. Ей показалось, что за его забавной гордостью прячется что-то вроде заискивания. Ей стало неприятно.
А Дедушка казался довольным.
– О, я знаю, Клайд, ты любишь книги. Это прекрасно! Чтение – вот что дает знания. Чтение, а не школьные занятия… Я собираю книги всю свою жизнь. У меня есть книги того времени, когда англичане забрали этот остров у Франции в…
– В 1782 году, когда адмирал Родни разбил французов в битве Всех святых.
– Ти, ты только посмотри! Что знает этот мальчик! Разве я не говорил тебе, что Клайд толковый парень?
Он обращается с ним, как с ученой обезьяной, подумала Ти.
Дедушка поднялся:
– Что ж, Клайд, можешь брать у меня любые книги. В любое время. Только смотри, чтобы руки у тебя были чистыми. Пойдем, Ти, уже поздно, а у нас еще будут гости к ужину.
– Дедушка, – сказала Ти, когда они вышли из комнаты, – это же было так оскорбительно. Сказать ему о чистых руках.
Дедушка был поражен. Она никогда не говорила с ним подобным образом.
– Ты не понимаешь, им это все равно. Они не так обидчивы, как мы.
Как он мог знать? Как он мог говорить такие вещи? А ведь он был по-своему добр. Кто еще приглашал цветного работника посидеть с ним? Мама бы этого не сделала, и дядя Герберт тоже.
– Фанатизм, помимо того, что несет в себе глупость и жестокость, разрушает личность, – любил повторять Дедушка. Однако сам был нетерпимым человеком.
