Молоканов внезапно осознал, что сейчас он в состоянии создать отряд террористов, практически неуязвимых и не вычисляемых ни одной антитеррористической службой. Любой носитель наночипа мог в любую секунду из мирного гражданина превратиться в живую бомбу: нацепить на себя пояс с пластиковой взрывчаткой и проникнуть в любое, даже самое охраняемое помещение, а дальше — взрыв.
После некоторых раздумий Молоканов решил, что подобное использование наночипа ему лично не по душе. Но понял он и еще одно: необходимо усилить охрану Водогашсова. Только они двое знали о существовании наночипа, который мог стать «абсолютным оружием» в–руках того, кто им владеет.
Но что предпринять? В каком направлении двигаться? Да что вообще нужно Молоканову? Он задавал себе эти вопросы и пока не находил ответа.
Американцы занимались практикой воздействия на сознание во Вьетнаме и во время недавних событий в Афганистане.
Французы с легкостью жертвовали солдатами Иностранного легиона, полагая, что собранный со всего света уголовный сброд вполне достоин участи стать лабораторным материалом. Мало кому известны цели и результаты экспериментов, которые проводились французскими специалистами во время войны в Боснии.
Англичанам еще проще: они использовали вождей племен в своих многочисленных бывших колониях, которые только номинально числятся независимыми государствами. В обмен на приличную сумму в фунтах местные царьки закрывали глаза на случаи внезапной массовой гибели соплеменников в отдаленных районах.
В Японии добровольным инструментом для проведения подобных экспериментов стала секта «АУМ Сенрикё», превращавшая своих адептов в безмозглые, послушные воле лидера существа.
В своих размышлениях Молоканов добрался наконец до соотечественников–россиян и задумался.
С россиянами все не так. Ничего из вышеперечисленного в России не пройдет. Требуется что?то оригинальное, основанное на нашей родной психологии среднего, простого человека, затурканного властями, обобранного олигархами, обманутого прессой и оглупленного телевидением.
С этими мыслями Молоканов и добрался до Снегирей, заповедного уголка, где отдыхают люди, которым ничего не стоит выбросить за день пребывания в этом раю несколько тысяч долларов.
Алевтина, как могла, по–женски успокаивала Водоплясова после его беседы с Молокановым.
— Все образуется, Кеша, — шептала она, обнимая Водоплясова за плечи, — поверь мне. У меня глаз верный. Я точно знаю. Я ведь в тебя верю сильно. А если я в кого верю — тому человеку точно счастье выпадает.
— Эх, Аленька, — вздыхал Водоплясов, уныло сгорбившись в своем чудо–кресле фирмы «Бош». — Твоими бы устами, как говорится, да мед пить. Тут не счастье требуется, а холодный расчет. Да только вот именно с расчетами у меня ничего и не получается.
Водоплясов не первый день бился над «проблемой сохранения наночипа в агрессивной среде». Но современная медицина умудрилась сотворить столь хитроумные и сильнодействующие препараты, что оболочка микроприбора не выдерживала и разрушалась. Прибор мгновенно приходил в негодность и просто растворялся в организме потенциальных «клиентов» Молоканова.
Время работало не на изобретателя. Разумеется, секретом прибора владел он один. Но кто мешает Молоканову в приступе раздражения, под горячую руку приказать охране избавиться от Водоплясова, а самому преспокойно проживать проценты с капиталов, уже полученных от носителей наночипа?
«Нет человека — нет проблемы», — любимое изречение Молоканова.
Иннокентий поежился и нервно передернул плечами.
От Алевтины не укрылось подавленное состояние Кеши. Она испытывала к нему почти материнские чувства. Но одновременно преклонялась перед силой его ма. Эта простая женщина обожала находиться в его лаборатории и видеть, как исследователь напряженно раздумывает, морщит лоб, потирает виски. Ей иногда казалось, что она вместе с Кешей «занимается ученым изобретательством». И не раз сердце ее радостно вздрагивало, когда она замечала довольную улыбку, озарявшую бледное лицо Водоплясова. Значит, что?то ему удалось придумать совсем особенное.
Простая девка, Алевтина нуждалась в любви и объекте обожания. Водоплясов оказался идеальным кандидатом — умным и тихим мужиком. А что инвалид — так это даже кстати: никуда не сбежит.
Кроме того, Водоплясов, несмотря на отсутствие ног, сохранил мужскую силу.
Однажды Алевтина, протирая мониторы в лаборатории, поймала на себе напряженный взгляд Иннокентия, устремленный на ее ноги. В тот день она надела совсем коротенький халатик. Стоило Алевтине привстать на цыпочки, чтобы дотянуться тряпкой до самого верхнего монитора, как полы халатика задирались едва ли не до самой спины, обнажая ее пухлые ягодицы, чуть прикрытые сексуальными черными трусиками.
Водоплясов смотрел на ее стройные ноги, сжимая в руках папку с результатами экспериментов. Этой папкой он словно прикрывал свое неожиданное возбуждение.
Ни секунды не колеблясь, Алевтина подошла к нему и приподняла папку. Она увидела, что мужское достоинство Водоплясова готово вырваться наружу. Ее поразили его размеры, которые не могла скрыть даже толстая материя спортивных штанов. Ранее одна мысль, что можно заниматься с инвалидом ЭТИМ, смущала Алевтину. Но сейчас его возбуждение передалось ей самой, и она все сомнения отбросила.
Алевтина положила папку на стол и перекатила инвалидное кресло в спальню Водоплясова.
Иннокентий не возражал, молчал, но видно было, что он сильно напрягся от волнения. Они оба думали об одном и том же: нормальной половой жизни Водоплясов был лишен давно, с тех пор как лишился ног. Правда, несколько раз Молоканов в порыве благодарности приглашал для него проституток, но это было совсем не то, и сейчас он не был уверен, что у него что?то получится.
Алевтина подкатила кресло к кровати и перенесла Водоплясова на простыни, как ребенка. Это доставило ей какое?то особое, невиданное доселе удовольствие. Осторожно положив Водоплясова, она принялась снимать с него одежду. Водоплясов не сопротивлялся. Лишь пару раз неловко ткнулся губами в грудь Алевтины, пока еще прикрытую халатиком.
Освободив Иннокентия от одежды, Алевтина разогнулась и посмотрела на лежащего перед ней инвалида. Она не испытывала никакого отвращения, глядя на культи. Ее больше интересовало то, что находилось между ними, а там было не только на что посмотреть, но и пощупать.
Алевтина быстро сбросила халатик и предстала перед Водоплясовым абсолютно голая и без всякого стыда дала возможность вдоволь насмотреться на свое тело.
С волнением оглядывал Водоплясов ее высокую волнующуюся грудь с розовыми набухшими сосками, крутые бедра, сексуально подчеркнутые тонкой талией, очаровательный треугольный пушок, украшавший Алевтину не хуже дорогого украшения, и удивительно стройные ноги.
«Приятель» Водоплясова немедленно отреагировал на сигнал, поступивший из мозга, мгновенно очнулся после долгого отдыха и достиг размеров, о которых иные мужчины только мечтать могут.
Ни секунды не колеблясь, Алевтина взобралась на кровать, встала на колени и осторожно обхватила вздыбившегося «дружка» Водоплясова пальцами, затем медленно и нежно обнажила его головку, после чего вернула назад и так несколько раз: вверх–вниз, вверх–вниз.
Иннокентий застонал и прикрыл глаза. В его голове роились тысячи мыслей, и среди них билась одна, самая главная: ну когда же, когда?
Алевтина словно читала его мысли. Она нагнулась и ласково прикоснулась к его «приятелю» языком. По тому, как разом он отреагировал на ее ласку, еще более окрепнув в ее руке, она поняла, что Водоплясов давно не был с женщиной и готов извергнуться прямо сейчас.
— Не торопись, милый мой, — шептала Алевтина, в то же время успевая ловко обрабатывать его «сабельку» своим влажным языком. — Нам некуда спешить. Мы здесь одни, и никого нет рядом. Забудь ты о науке этой проклятой хотя бы сейчас.
Но Водоплясова и так не надо было уговаривать. Он уже давно забыл обо всем. Его захлестнула волна чувств, о существовании которых он давно позабыл.
Алевтина привстала над Иннокентием и нежным движением направила его «приятеля» в себя. Ощутив соприкосновение своих влажных нижних губ с нетерпеливой мужской плотью, Алевтина испытала необыкновенно возбуждающее чувство. Она уже не видела перед собой жалкого подобия человека. Нет, под ней находился самый настоящий мужик, способный составить счастье любой бабы. И это большая удача,
