— В чем подвох? — спросил я.
— Никакого подвоха, — сказал бог тьмы. — Выбор прост — либо ты умираешь сейчас, либо становишься Мстителем и уходишь за Грань чуть погодя, но выполнив свое последнее желание.
— Чудесная перспектива! — пошутил я. — Но тебе ведь и самому хочется, чтобы я стал Мстителем.
Мрон замер посреди комнаты, сжал кулаки. Тьма за спиной бога шевельнулась, тени поплыли, подкрались ближе к ногам повелителя. По коже пошел мороз. Я поежился, подумал, что не хотел бы умереть от такого…
— Да, — честно ответил он. — Мне дорог Гент, несмотря ни на что. Я взрастил Свободные Земли, надеясь показать народам, как они могли бы жить. И теперь больно видеть, как страну уничтожают.
— Защити! — предложил я. — Ты же бог!
— Если шевельну хоть пальчиком, остальные тоже вступят в схватку, — терпеливо объяснил Древний. — И разнесут Гент в щепки. Я должен выполнять негласное соглашение. Только так, исподволь, чужими руками…
— Гадко, наверное? — скривился я.
— Гадко, — признал он. — Знать, что у тебя есть сила все изменить, — и не иметь возможности это сделать. Если вмешаюсь напрямую, разразится война богов. И Мир погибнет.
— Твари вы! — с отвращением сказал я. — Кукловоды хреновы. Играете людьми, словно шахматными фигурками. Ведь ты и меня вел все это время, подталкивал в нужную сторону…
— Ты был очень перспективным, — блекло улыбнулся бог. — Я надеялся возродить Серый Орден. Но теперь уже поздно, в игру вступил Алар. И осталось исправить то, что успел натворить Светозарный.
— Благими намерениями… — прошептал я. — Прибить бы вас, да сил нет.
— Такова реальность, — пробормотал Древний, виновато развел руками. — Так что ты решил?
Вновь грохнул взрыв. На этот раз очень близко. Стеклянный потолок не выдержал, раскололся на сотни кусков и рухнул на пол. Меня обдало мелким острым крошевом, в уши ворвались звуки битвы: отчаянные крики, звон оружия. Пахнуло дымом и гарью.
— Время на исходе, Эскер! — быстро сказал бог тьмы. — Твое слово?
Я улыбнулся и вдруг почувствовал, что мышцы лица деревенеют. Комната стала погружаться в темноту, звуки отдалились. «Вот и все…» — подумал я почти с облегчением.
— Да… Я-хочу отомстить…
Сначала я ощутил страшный жар. Вслед за ним пришел холод. Но вот исчез и он. Я окончательно перестал чувствовать тело, боль отпустила меня. Сознание кануло в серую безмятежную мглу. И словно издалека я еще слышал звуки шагов. Потом раздался скрежет вынимаемого из ножен меча, сухой скрип разрезаемой кожи. Неожиданно громко и отчетливо прозвучал стук капель… Кап… Кап…
Я глубже окунулся в густой мрак. Исчезло время и пространство. Сквозь безбрежное море тьмы еще прорывались огненные росчерки мыслей. Но реже и реже…
Кап… Кап… Кап…
На черном поле вспыхнули яркие звезды. Красные, желтые, ослепительно-белые… Я ощутил удивление. А в следующее мгновение звезды превратились в огненные росчерки, тонкие нити. Потянулись ко мне сквозь тьму. Сознание разрывали тысячи голосов, звали за собой, взывали к чему-то. А потом все потонуло в ослепительной вспышке.
Боли не было. Только ощущение тела и клокочущая ярость внутри. У ног затухали алые росчерки. Сияние опадало, тонкими змейками тянулось ко мне и впитывалось в металл на ногах. Странно, но мне показалось, будто комната стала меньше.
Я повернул голову и услышал скрежет железа. Поднял руку и повертел ею перед глазами: широкая стальная ладонь, пальцы толстые, но гибкие. Сочленения хорошо подогнаны… На руке поблескивали острые длинные шипы, вились завитушки каких-то узоров, письмен. По ним проскальзывали маленькие красные искорки, из суставов сочилась неприятная на вид бурая слизь…
Ярость бурлила во мне подобно раскаленной лаве, грохотала отдаленными раскатами грома. Ярость… такая приятная, такая родная. Билась в могучем теле, толкала куда-то. Уж повеселюсь от души…
Я огляделся. Обнаружил в углу комнаты огромный черный двуручник и схватил за рукоять. Да, это мое оружие. Как раз по руке, легкий как перышко и очень острый. Будет приятно разить им врагов…
Врагов?.. Да, у меня должны быть враги. Я прислушался и… нет, не услышал, а скорее почувствовал за стенами здания другого. Он был похож на сгусток пламени, яркий и сильный, обжигающий. Он иной, не такой, как я. Враг с большой буквы!
Ярость взвихрилась тугим ослепительным смерчем. Я почувствовал радость. Да! Да! Да! Я жив! Я буду мстить! Это будет хорошая схватка!..
Твердая на вид каменная стена оказалась хрупкой и ломкой, словно подсохшая грязь. Я легонько толкнул ее плечом. Кладка треснула, рассыпалась на куски. Вспух клуб белесой пыли и штукатурки. Под ногами захрустели крупные камни, разламываясь в мелкий щебень. Когда облако праха улеглось, я увидел, что стою посреди широкой улицы. Вокруг длинные высокие здания, безмолвные и холодные. Над головой низкое серое небо, изрыгающее редкие пушистые снежинки.
Я захохотал от ощущения силы и предвкушения битвы, погрозил клинком унылым тучам. По телу что- то застучало. Я резко обернулся и поймал взглядом врагов. Много, очень много… они шли широкой волной, с факелами и арбалетами в руках. За спинами пылали дома, лежали окровавленные тела людей. Заметив меня, начали стрелять. Но что мне были их муравьиные укусы?.. Стрелы лишь отскакивали от тела, наконечники плющились и ломались.
Тело зазвенело от ярости и сладкого бешенства. Я метнулся навстречу неприятелям, зарычал и взмахнул мечом. За длинным клинком тянулись зыбкие струйки тьмы, сверкали алые искорки. Удар, еще удар… воины разлетались, словно сухие листья, падали целыми десятками. Но я не успел как следует насладиться упоением битвы. Волна врагов неожиданно иссякла.
Я огляделся и зарычал от злобы. Вокруг были лишь залитые кровью изломанные и посеченные тела. И это враги?.. Нет, какие-то врагишки! Слуги, не более. Никого достойного! Я прислушался к ощущениям. Да, другой был недалеко. Всего в нескольких кварталах. Там сверкали огненные цветы взрывов, рушились дома, к небу тянулись столбы жирного черного дыма. Я слышал пение клинков, грохот и вопли умирающих. Вот та музыка войны, что услаждает слух и заставляет верить в свое существование! Ведь пока борюсь, пока сражаюсь и проливаю кровь — я живу!
За спиной раздался неприятный мокрый хруст. Я обернулся и увидел, как один из мертвых врагов мелко задрожал. По окровавленному телу прошла волна, на нем вспухли бугры. Металл нагрудного панциря выгнулся горбом, изо рта воина хлынула темная густая кровь. Опять захрустело, тело затряслось. На груди появился еще один холмик, железо треснуло, из тонкой щели брызнуло алым. Я ощутил вялый интерес — нечто внутри воина рвалось наружу, пробивало путь сквозь плоть, ребра и сталь. Грудная клетка солдата взорвалась, полетели скользкие ошметки внутренностей. Голова лопнула, руки и ноги разбухли, треснули. Из кровавого месива, в которое превратился труп воина, встала абсолютно черная фигура. По-собачьи встряхнулась и повернулась ко мне. Там, где должна была быть голова тени, вспыхнули зеленые щели глаз, послышалось змеиное шипение: «Повинуюсь, Мститель!»
Опять мокрый хруст и тупые удары. Один за другим тела врагов взрывались, передо мной вставали изломанные гротескные фигуры, лишь отдаленно напоминающие человеческие. Черные, словно собранные из угольной пыли, с горящими яростью голодными глазами. Сиплые шипящие голоса шептали и твердили: «Повинуемся, Мститель! Веди нас!»
В первый момент я растерялся, но потом уловил в свечении глаз существ отблески себя самого, своей злости и жажды сражений. Мой скрипучий гулкий смех отдался эхом в железных конструкциях цехов и кузниц, домов и мастерских. Все вокруг залило теплым и привычным красным цветом боевой ярости. Я выбросил стальной кулак к небу, громовой голос потряс город:
— Идите же, мои воины! Покарайте слуг Врага! Сотрите армию с лика мира!
— Повинуемся, Мститель!
Волна ночных существ обогнула меня, черным речным потоком устремилась на зов сильных горячих сердец, пораженных заразой Врага. Я двинулся следом, неспешно шагая по улицам города, не обращая внимания ни на что. Меня манила схватка с достойным противником. Я знал, где он, и шел к нему, дабы
