набирать силу: управление машиной без прав, кражи, похищение автомобилей и, наконец, изнасилование.
Становление Риссела-убийцы очень поучительно. Ещё в школе, отбывая условный срок и в качестве обязательной меры посещая консультации психиатра, он получил от подруги письмо. Она училась на класс старше и к тому времени поступила в колледж. В письме говорилось, что их отношения прекращаются. Монте тут же прыгнул в машину, подъехал к колледжу и засек девушку с новым приятелем. Но не выместил ярость на причинившем ему боль человеке, а вернулся обратно в Алегзандрию и, пристроившись на стоянке неподалеку от дома, заперся в машине с пивом и марихуаной.
Около двух или трех утра он все ещё по-прежнему сидел за рулем, когда на стоянку подъехала машина с водителем-женщиной. Повинуясь внезапному порыву, Риссел решил вернуть себе все, что только что потерял. Он направил на женщину пистолет и заставил идти в укромное место рядом с домами. Рассказывая нам с Бобом Ресслером о своих тогдашних действиях, Монте был спокоен, точен и деловит. Перед встречей я поинтересовался его IQ, который оказался свыше 120 единиц. Не могу сказать, что мне часто приходилось сталкиваться с раскаянием и угрызениями совести. Редкие убийцы бередили собственную душу — замыкались в себе или совершали самоубийство. Больше сожалели, что попались и оказались в тюрьме. Но Монте Риссел не принижал тяжести своего преступления, и я чувствовал, что его рассказ правдив. А в описываемом поведении содержалось несколько ключевых моментов.
Во-первых, нечто должно подхлестнуть потенциального убийцу к действию — некий фактор, который мы назвали побудителем. Такую модель нам приходилось наблюдать не раз. Им может оказаться все что угодно — каждого из нас способны вывести из себя самые различные вещи. Но наиболее распространенными являются потеря работы и потеря жены или подружки (я употребляю слова «жены» и «подружки», поскольку такого рода убийцами, по причинам, о которых будет рассказано в следующих главах, чаще всего оказываются именно мужчины). Изучая людей вроде Монте Риссела, мы пришли к убеждению, что побудители являются неотъемлемым составным условием становления личности серийного убийцы. И в дальнейшем по картине преступления с достаточной степенью вероятности определяли побудительный мотив. В четвертой главе я упоминал о своем коллеге Джаде Рэе, который работал по делу о тройном убийстве на Аляске, где погибла женщина и две ее дочери. Хронология преступления и картина убийства позволили ему сделать вывод, что преступник потерял подругу и работу. Оказалось, что в действительности обе эти травмы имели место. Любовница изменила будущему преступнику с его начальником, а тот, чтобы убрать соперника подальше с глаз, выгнал его со службы. Так и Монте Риссел решился на преступление в ночь после того, как увидел бывшую подружку с новым приятелем. Это значимо само по себе. Но ещё важнее, как и почему совершено это преступление. По воле случая жертва Риссела оказалась проституткой, а это означало по крайней мере две вещи: она не чувствовала того страха перед половым насилием со стороны неизвестного мужчины, какой бы испытала любая другая женщина, не принадлежавшая к ее профессии; и в ней, вероятно, жил здоровый инстинкт самосохранения, поэтому когда жертва поняла, что ее готовы изнасиловать под дулом пистолета, она задрала юбку и поинтересовалась, какую ей занять позу.
— Ещё спросила, как мне больше нравится, — рассказывал Монте.
Но ее слова, вместо того чтобы успокоить и умаслить нападавшего, только сильнее разожгли его раздражение.
— Точно как та сука — все пыталась взять в свои руки!
Чтобы умилостивить нападавшего, проститутка изобразила два или три оргазма, но только испортила все еще больше. Монте укрепился во мнении, что все женщины шлюхи, раз одна из них способна наслаждаться совершаемым над ней насилием. Она представилась ему безликой, и от этого был всего лишь шаг к мысли об убийстве.
Но всё же один раз он отпустил очередную жертву, когда та сказала, что тревожится о заболевшем раком отце. Раком был болен брат Риссела, и образ брата слился с личностью женщины. Она перестала выступать для него безликим телом, каким были та проститутка или лежащая ничком на диване молодая медсестра в случае с Ричардом Споком.
Именно поэтому так трудно дать обобщающий совет, каким образом вести себя в подобных ситуациях: подчиниться требованиям или попытаться ускользнуть от насилия. Или и то и другое лишь осложнит положение? Сопротивление так называемому «самоутверждающемуся насильнику» в отдельных случаях способно остановить приставания. Но сопротивление «пришедшему в возбуждение от ярости», если жертва недостаточно сильна и не быстра на ноги, чтобы убежать, может окончиться убийством. Не всегда лучшей стратегией оказывается попытка доставить больше удовольствия сексуально несостоятельному типу. Перечисленные примеры являются преступлениями ярости, злости и утверждения собственной силы, в которых секс лишь побочный фактор. Совершив насилие над женщиной с автомобильной стоянки, Риссел еще не решил, как поступить с жертвой. Но в этот миг она сделала то, что многие в ее положении сочли бы логичным: бросилась бежать. И, как выяснилось, допустила ошибку — преступнику показалось, что не он, а жертва контролирует ситуацию. В связи с этим случаем мы цитировали слова Риссела в статье, опубликованной в «Американском психиатрическом журнале»: «Женщина кинулась по склону оврага. И там я её настиг, скрутил. Она оказалась крупнее меня. Я начал ее душить… Она поскользнулась, и мы вместе покатились вниз. Я ударил ее виском о камень и погрузил голову под воду».
В результате рассмотрения дела Риссела мы поняли, что одинаково важно анализировать поведение и убийцы, и его жертвы: является ли жертва человеком повышенного риска, как себя повела, что говорила, потакала ли насильнику или предпочла сопротивление. И каким образом произошла их встреча. Жертвами Риссела были случайно встреченные женщины — те, что по воле рока оказались поблизости от его дома. Убив однажды, преступник преодолел табу и, испытав от расправы наслаждение, понял, что может нападать снова, а потом безнаказанно удирать. Если бы нам пришлось принимать участие в раскрытии этого дела и готовить психологический портрет неизвестного субъекта, он изображал бы человека с определенным опытом — совершавшего насилия, но только не убийство. Так оно на самом деле и было. Но если говорить откровенно, мы бы ошиблись (во всяком случае, на первом этапе) в определении возраста. В момент первого убийства Рисселу только что исполнилось девятнадцать, а в нашем прогнозе, скорее всего, фигурировал бы мужчина от двадцати пяти до тридцати лет. Дело Риссела в очередной раз доказывает, что возраст — относительный фактор в нашей работе. В 1989 году сотрудника моего подразделения Грега Мак- Крейри вызвали в Рочестер, штат Нью-Йорк, по делу о загадочных убийствах проституток. Сотрудничая с капитаном Линде Джонсоном и лучшими полицейскими силами, Грег составил детальный портрет и разработал стратегию поимки убийцы, в результате чего был арестован и осужден Артур Шокросс. Позже мы проанализировали прогноз, и оказалось, что Грег угодил в самую точку: раса, характер, вид исполняемой работы, домашнее окружение, хобби, хорошее знание местности, связи с полицией — все, кроме возраста. Мак-Крейри предположил, что следует искать мужчину под тридцать с уже устоявшейся предрасположенностью к убийству. В действительности Шокроссу исполнилось сорок пять. Но оказалось, что, отбывая наказание за убийство двоих детей (такой же уязвимой добычи преступников, как старики и проститутки), он провел пятнадцать лет за решёткой и таким образом задержался в развитии. А через несколько месяцев после условного освобождения начал с того, чем занимался до тюрьмы.
Как и убивавший в период условного заключения Артур Шокросс, Монте Риссел тоже был освобожден условно. Он, подобно Эду Кемперу, обладал способностью убеждать психиатров, что его душевное равновесие восстанавливается, в то время как сам убивал людей. Получалось что-то вроде мрачного варианта старой шутки: сколько потребуется психиатров, чтобы поменять лампочку? Ответ: один, если лампочка захочет меняться. Психиатры и специалисты в области душевных заболений привыкли судить о состоянии пациента, основываясь на его собственных словах, и это предполагает, что пациент желает «выздоравливать». Оказалось удивительно простым делом обмануть множество психиатров, и лучшие из них согласятся, что единственным сравнительно надежным предостерегающим признаком надвигающегося преступления является история предыдущего. Я надеюсь, что в ходе работы по исследованию личности преступника мы сумели убедить медицинскую общественность не полагаться на слова пациента, если речь идет о поведении убийцы или насильника. По своей натуре эти люди притворщики и самовлюбленные абсолютные эгоцентристы. Поэтому они скажут в комиссии по условному освобождению или тюремному психиатру все что угодно, лишь бы побыстрее выйти из-за решетки или подольше оставаться на свободе.
