и убил юношу. Хотя дальнейшая судьба Эбботта мне неизвестна, я ничуть не удивлюсь, узнав, что он вновь стал примерным заключенным.
Я не могу не задавать себе вопрос, готовы ли адвокаты растлителей малолетних или других обвиняемых, совершивших насильственные преступления, позволить своим детям общаться с людьми, которых они только что избавили от смертного приговора. Неужели они согласны, чтобы их родные дети стали подопытными кроликами в неофициальном исследовании реабилитации какого-нибудь растлителя малолетних? Почему мы считаем, что, убедившись в своей способности манипулировать образованными, умными, зрелыми взрослыми людьми, добившись их доверия, преступник не воспользуется своим влиянием и навыками в отношении детей, особенно тех детей, к которым он испытывает острое сексуальное влечение? От семей многих пострадавших я слышал другие слова: ладно, давайте забудем о вине преступников после того, как они отбудут срок, когда их жертвы поправятся физически и эмоционально и восстановят свой менталитет, если… будут возвращены к жизни.
В городе, где жила Меган Канка, граждане предприняли другой, менее противоречивый шаг, чтобы начать процесс оздоровления. Местный Ротарианский клуб купил дом, расположенный через улицу от дома Канка — в нем жил убийца девочки, — и за свой счет снес его. На этом месте разбили «Парк Меган», где родители могли наблюдать за играми соседских детей. Наряду с законами, подобными «закону Меган», и некоторыми программами (например, в местных универмагах устраиваются помещения, где родители могут оставить детей под присмотром) общество продолжает предлагать новые способы защиты детей. Зайдите в любой крупный отдел товаров для детей, и вы увидите среди игрушек, одежды и других привычных вещей множество «поводков» для малышей. Я видел даже рекламы отслеживающих устройств на батарейках, которые издают сигнал, когда родители нажимают кнопку на своем пульте. Но однажды я услышал, что такое устройство было обнаружено возле дома похищенного и убитого ребенка: когда малыша схватили, устройство просто сняли и бросили.
Когда родились мои дети, я боялся взять их на руки — такими хрупкими они мне казались. По мере того как наши малыши подрастали, мы наполнялись все большей уверенностью, что не повредим им, и сходили с ума при мысли, что может случиться в наше отсутствие: мы вставляли защитные пробки во все электрические розетки, убирали подальше моющие средства и лекарства, купили велосипедные шлемы и пытались предусмотреть все до мелочей, лишь бы обеспечить детям безопасность. А затем мы узнавали истории Меган Канка, Кэсси Хансен, Полли Клаас, Эмбер Хагерман, Шона Мура и множества других детей, и нам хотелось, чтобы дети все время находились у нас на глазах или же сидели запертыми в своих комнатах, пока им не исполнится двадцать лет. Мы должны помнить: подобно множеству других опасностей, угрожающих нашим детям, взрослые, способные причинить им вред, объективно существуют точно так же, как автомобильные аварии или детские болезни. Как родители, мы можем узнать опасность, которую они представляют, а затем преобразить это знание (и страх) в практические меры защиты. Нам известно, что охотники на детей пользуются каждым своим преимуществом, чтобы оказать влияние на потенциальную жертву, и, если ребенок не подготовлен, перевес будет на стороне взрослого: он больше, сильнее, а ведь, по словам родителей, взрослых надо слушаться. Проницательные охотники за детьми не только воспользуются этими факторами, но и создадут условия, чтобы усилить свои возможности. Они могут притворяться полицейскими или священниками — лицами, заслуживающими доверия, слушаться которых ребенок наверняка приучен. В некоторых случаях преступники играют на чувствах ребенка, подкупая его вниманием, манипулируя им, а потом угрожая и эмоционально изолируя его от взрослых, которые защитят и помогут. Иногда преступники притворяются нейтральными людьми, выжидают время, подстерегая возможность чистого похищения.
А теперь о том, что этому противостоит: в вашем распоряжении есть средства и оружие, уже находящиеся в вашем доме, — они помогут вам справиться с этими хищниками или по крайней мере уравнять силы. Прежде чем обезуметь от страха, вспомните одну важную вещь: есть вероятность, что вашего ребенка не похитят — это только потенциальная опасность, от которой вы вполне можете уберечься. Ваши взаимоотношения с детьми в сочетании с некоторыми сравнительно простыми навыками безопасности, которые вы привьете детям, — вот лучшие способы их защиты.
В предыдущей главе мы рассказывали о растлителе малолетних, относящемся к типу соблазнителей, который в течение длительного периода времени обрушивает на ребенка поток любви и внимания. Питер Бэнкс и другие сотрудники НЦППЭД подчеркивают: самый большой подарок, который вы можете сделать своим детям, — это воспитать в них чувство собственного достоинства. Малыши, которым недостает эмоциональной поддержки дома, с большей вероятностью становятся мишенями растлителей. Преступники замечают уязвимых и беспомощных, как лев в африканской степи высматривает самую слабую антилопу в стаде, пришедшем на водопой.
Такие преступники иногда выбирают семьи с единственным родителем, надеясь, что тот оценит помощь другого взрослого, готового уделить время детям. Родителям следует доверять своей интуиции. Если вам кажется, что кто-то прилагает слишком много усилий, чтобы добиться привязанности вашего ребенка, не отмахивайтесь от подозрений — по крайней мере, составьте компанию ребенку во время встреч с этим взрослым.
Все семьи проходят периоды, когда близкие отдаляются друг от друга; дети и взрослые переживают эмоционально трудные времена. Но даже в период трудностей вам необходимо убедиться: где-то в глубине души ваши дети знают — вы их любите несмотря ни на что. Они хотят слышать от вас: «Я люблю тебя», «У меня нет никого дороже тебя». Когда дети поступают неправильно, мы не скупимся на критику и отрицательные эмоции в их адрес, но и в этот момент стоит позаботиться о том, чтобы сохранить равновесие с помощью каких-то положительных подкреплений.
Ваши дети должны верить: если что-то вызывает у них неловкость, они могут прийти и обо всем рассказать вам. Это нелегко, особенно если ребенок попал в затруднительное положение потому, что забыл об одном из ваших правил. К примеру, тринадцатилетнему мальчику, которому не следует смотреть фильмы для взрослых по кабельному телевидению, трудно признаться, что он отправился к старшему другу смотреть видео и при этом произошло какое-то событие, вызывающее у него чувство неловкости. Общение с детьми имеет огромное значение. Если у них есть вопросы — а они наверняка возникают, — лучше, чтобы дети обратились с ними к вам. Например, у вашего ребенка сложилось впечатление, что секс — абсолютно запретная тема, и он боится заговорить с вами на эту тему, но от этого его любопытство не исчезнет. Он просто попытается получить информацию где-нибудь в другом месте. Растлители малолетних пользуются этим фактом, используя его себе на руку. Делясь информацией, они будут стараться завоевать доверие ребенка и вместе с тем сломить его сопротивление и заставить забыть о запретах. Если вам неловко обсуждать с ребенком подробности размножения человека или сексуальности, то это вовсе не означает, что он обязательно будет изнасилован первым же попавшимся извращением. Просто вы должны понимать: по мере того как ребенок растет, основные точки приложения его любопытства естественным образом развиваются и меняются. Когда ребенок будет готов задать вопросы и получить информацию, вы должны предоставить ее — это и будет вашей заботой о ребенке.
Если произошло что-нибудь недоброе, особенно важно, чтобы ребенок без опасений обратился к нам. Поймите, как трудно бывает детям сказать кому-нибудь о том, что их совратили, а затем вспомните, какую реакцию могут встретить возможные обвинения с их стороны. В каждом случае, когда ребенок-жертва желает заявить о своем обидчике, находится ряд людей, попросту отмахивающихся от его версии событий. Все мы видели статьи в газетах, к примеру, об известном учителе, которого обвиняют в растлении учеников. В них всегда приводятся высказывания людей, которые любят этого учителя, восхищаются им и иногда даже осуждают его жертву. Если давление станет слишком велико, подумайте, что произойдет, если ребенок возьмет свои слова обратно: ему больше никогда и ни в чем не поверят. Если ребенок не уверен, что вы поможете ему справиться с ситуацией и призвать преступника к ответу, заявление о домогательстве станет для него заведомо проигрышным поступком. Растлители знают об этом: одна из самых действенных угроз с их стороны — убеждение, что ребенку никто не поверит.
В зависимости от возраста и сообразительности дети часто могут быть такими же надежными свидетелями, как взрослые, а иногда и более надежными, поскольку они редко преследуют корыстные цели. Но во многих случаях они настолько смущены тем, что случилось, что не знают, как признаться. Как и при беседах со взрослыми жертвами насилия, необходимо обладать достаточным опытом и тактом, чтобы допрашивать жертву-ребенка, выяснить его точку зрения на произошедшее, не запугивая его и не оказывая
