Кроме того, надо помнить, что Николай Первый почти не проводил контрреформ. Он не вернулся к тому, что было до Александра Первого, и тут можно вновь провести аналогию с более известным советским «застоем», потому что, при всех бесчисленных недостатках своего правления, Брежнев все же не вернулся, к счастью, к сталинской системе, хотя и пытался отчасти возродить сталинский авторитет.
Если говорить о Брежневе и его периоде, то это, пожалуй, тоже был период созревания очень важных вещей. Но в отличие от николаевского времени, они созревали не благодаря Брежневу, не благодаря его ужесточающемуся курсу, а в значительной мере потому, что в хрущевский период общество успело выйти из сталинского спеленатого состояния. И поскольку не было повальных репрессий, поскольку не было ГУЛАГа сталинского масштаба, поскольку в определенных пределах допускалось разномыслие, общество постепенно готовило альтернативы на будущее.
Можно сказать, что в обществе определенная динамика все же была, а застой был прежде всего в партийно-государственной системе. Ситуация постепенно становилась все более сложной, внешняя политика – все более безумной, но зато в обществе постепенно созревали разумные силы. Появился довольно широкий слой людей, которых все это не устраивало, которые ощущали, что им не дают самореализоваться, что страна резко отстала, что надо что-то делать. Но никаких проектов и реальных планов тогда не возникало. Даже Сахаров был за конвергенцию советской и капиталистических систем, а Солженицын – за социализм, за обновленную Россию с человеческим лицом. Общество было настолько закрытым, настолько замкнутым, что только узкий круг людей имел доступ к информации, благодаря которой можно было понимать, что происходит на Западе и в мире в целом.
•
•
•
По результатам опроса 1800 экономически активных граждан России старше восемнадцати лет на портале «SuperJob».
Анализируя исторический опыт, можно говорить и о некой цикличности: застой – кризис – реформы. Застой закономерно и неизбежно приводит к кризису, после которого проводятся реформы.
Если следовать этой схеме, то получается, что был брежневский застой, потом кризис СССР, который вылился в перестройку, потом ельцинские реформы. Дальше должен был случиться новый застой, который частично и начался при Путине, хотя до 2003 года продолжались некоторые экономические реформы и одновременно проводились контрреформы – прежде всего в политической сфере. Например, землю наконец-то начали отдавать в частную собственность, были снижены налоги и так далее. С 2003 года появились два фактора, серьезно напугавшие власти и остановившие многие реформы, – дело Ходорковского и «разноцветные революции». Именно тогда и стали появляться все более заметные признаки застоя. Четырехлетие Дмитрия Медведева, хоть и приправленное либеральной риторикой и ароматами (но не «мясом») модернизации, мало что в этом застое поменяло.
(Из комментариев к опросу о застое в политической жизни России на сайте «SuperJob»).
Современные исследователи брежневского застоя отмечают несколько его типичных черт.
Во-первых, фактическая несменяемость кадров: та же команда, которая в 1964 году свергла Хрущева, так и сидела до самого (в том числе своего физического) конца.
Во-вторых, коррупция: тогда даже ходило выражение «Генсек сам живет и другим дает».
В-третьих, идеология: крайний консерватизм, боязнь дискуссий, боязнь перемен.
В-четвертых, управление: административная вертикаль, максимальная централизация, бюрократическая иерархия.
В-пятых, сырьевая экономика: именно 70-е годы запомнились рентно-сырьевой экономикой на фоне мирового нефтяного бума.
В-шестых, некий общественный договор между властью и народом: мы вам – терпимый уровень жизни и развлечения, а вы не лезете в политику.
(Из комментариев слушателей радио «Эхо Москвы»).
Все перечисленные черты в большей или меньшей степени подходят и к настоящему времени. Несмотря на некоторую «оттепель», не стоит идеализировать то, что происходило после 2008 года. Практически никаких существенных изменений ни на одном из перечисленных направлений не происходит. Наоборот, политика в значительной степени становится все более закостеневшей. И даже внешняя политика нередко воскрешает худшие образцы брежневских времен – обмен шпионами, скандал по поводу объявления молдавским президентом Дня оккупации и тому подобное. И конечно, громкий процесс Ходорковского тоже наводит на воспоминания о 70-х годах и громких показательных процессах над инакомыслящими того времени.
Из книги В.В. Путина «От первого лица».
В России первое лицо играет огромную роль – согласно Конституции, у нас президентская (даже сверхпрезидентская!) республика. Возможно, такая система тоже сама по себе, по своему устройству, провоцирует «застойные» тенденции, поскольку ее модель слишком похожа и на монархию, и на советскую систему, – во всех случаях во главе страны стоял один человек, обладающий большой, часто никем и ничем не ограниченной, властью.
Можно уверенно говорить о многих негативных процессах, которые начались с установлением путинского политического режима. Но этот режим связан далеко не только с личностью Путина – это диктатура бюрократии, диктатура чиновничества или, как ее еще называют, – «бюрократически- олигархический» режим. Доминирует не просто В.В. Путин как человек, он – выражение господства определенного класса, определенной политической силы, а именно, силы бюрократии.
Когда создавалась современная Конституция Российской Федерации, было подготовлено два основных варианта. Вариант «а», который поддержало большинство, во главе с руководителем Экспертной группы Валерием Зорькиным, основывался на сильной президентской власти. Вариант «б», за которым стояли депутаты Волков, Шейнис и Пименов, – сильный президент, но при этом зависимое от парламентского большинства правительство. И весь политический конфликт 1992–1993 годов был как раз битвой за то, какой вариант принять, за то,
Вряд ли даже сегодня, двадцать лет спустя, можно предоставить контроль над правительством одному только парламенту, влияние президента в такой стране, как Россия, тоже должно быть сильным, это в наших политических традициях. Но конечно, современные полномочия президента чрезмерны. При этом, чтобы привести их в норму, можно обойтись даже безо всяких поправок и уж тем более без полного переписывания Конституции – надо ее хотя бы соблюдать. Потому что сегодня власть президента выходит далеко за рамки Конституции, но, увы, Конституционный суд все эти нарушения раз за разом оправдывает. Поэтому даже хотя бы возвращение на практике к лозунгу диссидентов брежневского периода «Соблюдайте вашу Конституцию!» – уже было бы шагом вперед.
По результатам проведенного «Левада-центром» в 2010 году опроса общественного мнения, 27% россиян, то есть почти каждый третий гражданин, считают, что в России уже существует культ личности В. Путина. Число сторонников авторитарного режима за год сократилось с 40 до 27%. 67% россиян считают, что в современной России необходима политическая оппозиция. То есть в обществе нарастает тревога,
