Виталий Вульф:
Меня поражает, когда, например, в программе «Школа злословия» Татьяна Толстая говорит Николаю Сванидзе, что ей скучно смотреть его передачу.
«Например, откровенная антигосударственность, царившая в эфире в 90-е, ныне стала невозможна, и ей на смену в качестве эвфемизма пришел изобретательный антисоветизм, когда важнейшая, во многой трагическая часть нашей истории изображается исключительно в духе глумливого негатива. В результате старики, честно прожившие жизнь, уходят, чувствуя себя соучастниками некоего страшного преступления. А молодежь вступает в мир с сознанием несмываемого родового советского греха… Возможно, отпрыск революционного клана Николай Сванидзе именно так и борется со своими семейно-коммунистическими комплексами, но с ними, полагаю, лучше бороться все-таки в тихом кабинете психоаналитика, а не в телевизионной студии общероссийского канала… Надеюсь, каждому нормальному человеку понятно: информационную, идеологическую, культурную политику нельзя оставлять в фактической монополии «геростратов».
Юрий Поляков. «Государственная недостаточность».
Вашингтон профиль, 11 мая 2001 г.
«Конечно, НТВ отличается от ублюдочных 1-го и 2-го госканалов. Так ведь по затратам и информация. Кто виноват, что тот же Добродеев держит на воскресной аналитической передаче «Зеркало» совершенно узколобую личность Сванидзе? Это не оскорбление русского духа? Имя — Николай, отчество — шведское — Карлович, фамилия — грузинская. А мозги у него какие? Вот и тащит с мусорной свалки отставных ельцинских советников и прочих политических банкротов. Тому насоветовали, так что Россия оказалась в группе «ж», теперь Путину тот же бред подсказывают».
Александр Головенко, обозреватель еженедельника «Патриот»
«Эхо Москвы». Владимир Познер, журналист, телеведущий.
А.Венедиктов. Помните не очень удачную попытку Николая Сванидзе сделать такую народную публицистическую программу?
В. Познер. Не очень удачную, вы сказали?
А. Венедиктов. Я сегодня крайне политкорректен. На самом деле эта идея, которая живет сейчас и в «Гласе народа», и в «Свободе слова», — когда просто зрители получают не меньше времени, а больше для своего мнения. Не умеют говорить, говорят плохо, но при этом я вижу, что все больше и больше эта тенденция народные новости, народное телевидение, эксперт из народа, будка гласности и так далее. Это что размывание телевидения как профессии?
2.10.2001 г.
Итак, если верить стороне комплиментарной, перед нами: успешный журналист-аналитик и виртуальный политик, ваятель государственной идеологии на главном телеканале страны
А еще: профессиональный ученый, историк-западник, а значит, педагог и в какой-то мере создатель нового телевизионного учебника «Исторические хроники», в качестве «автора» которых он способен формировать представления о последнем столетии русской истории
А до кучи: неистовый борец со специфически понимаемым экстремизмом и самый ревностный представитель охранительной традиции, всегда стоящий на позициях глашатая государственной власти, последние 14 лет олицетворяемой институтом президентства. Вернее: президентом. Каким конкретно: Ельциным, Пугиным или Пупкиным? Неважно. «Ваше кредо?» — «Всегда»!
И при всем этом Карлыча почему-то называют русофоб? Да разве возможно такое, чтобы главная обслуживающая единица канала, выражающего идеологию государства, где 85 % населения русские, этот самый русский дух на нюх не переносила?
МОЯ СЕМЬЯ — ЯДРЕНАЯ СМЕСЬ
«Не так давно позвонила мне одна дама, приглашая принять участие в каком-то научном (?!) собеседовании, посвященном роли евреев в русской революции. Представилась она как редактор энциклопедического словаря (трехтомного или; кажется, даже четырехтомного) — «Евреи в русской культуре». Быстро покончив с ролью евреев в русской революции, она с увлечением заговорила об этой энциклопедии и тут же сообщила мне, что второй ее том, который только что вышел, кончается на Эльдаре Рязанове, а в третьем томе, который вот-вот выйдет в свет, я обнаружу не только себя, но и Анатолия Чубайса, и Николая Сванидзе, и многих других, о принадлежности которых к великому еврейскому народу я не подозревал.
Впрочем, про Чубайса я и раньше что-то такое слышал. Володя Войнович как-то рассказал мне, что, встретившись однажды с Анатолием Борисовичем у Булата Окуджавы, он, между прочим, спросил его:
— А Чубайс — это фамилия прибалтийская?
На что тот довольно жестко ответил:
