потери».
Впрочем, если Курганов, рассуждая о «потерянных человеческих жизнях», всего лишь недоговаривает, что в их число он включил не только «умученных большевиками», но и неродившихся, то те, кто на него ссылается, начиная от Солженицына с его «Архипелагом Гулагом» и кончая издающимся на Дальнем Востоке журналом «Океанские Вести», уже безо всяких сомнений зачисляют эти ПО миллионов в разряд «погибших» или «уничтоженных»:
«Профессор Курганов косвенным путем подсчитал, что с 1917 года по 1959 только от внутренней войны советского режима против своего народа, то есть от уничтожения его голодом, коллективизацией, ссылкой крестьян на уничтожение, тюрьмами, лагерями, простыми расстрелами — только от этого у нас погибло, вместе с нашей гражданской войной, 66 миллионов человек… По его подсчетам, мы потеряли во Вто-рой мировой войне от пренебрежительного и неряшливого ее ведения 44 миллиона человек! Итак, всего мы потеряли от социалистического строя — 110 миллионов человек!»
«Людские потери СССР с 1917 по 1959 год (войны, голод, репрессии), по словам американского профессора И.Курганова, составили 110 миллионов человек».
Кстати, имеется еще один источник недостачи населения механическая убыль за счет эмиграции. Бежавшие от революции «бывшие», спасающиеся от возмездия гитлеровские прихвостни, ищущие колбасы и свободы всевозможные невозвращенцы по отношению к этой публике говорить о «потерянных жизнях» можно лишь в переносном, образном смысле. Понятно, что для предавшего Родину Курганова дальнейшая жизнь превратилась в животное существование, однако не стоит принимать эту метафору слишком прямолинейно.
Интересно отметить, что вздорность кургановской «методики» признает и один из наиболее квалифицированных эмигрантских демографов Сергей Максудов:
«И.Курганов является характерным представителем эмигрантской демографической науки. Скорее, следовало бы сказать, псевдонауки. Так как подлинно научное направление не замыкается на собственный результат, а рассматривает все имеющиеся по данному вопросу сведения; не исходит из априори известных предпосылок, а стремится к установлению истины, какой бы неожиданной она не была; пересматривает свою методику под воздействием критических замечаний. Эти признаки почти полностью отсутствуют у рассматриваемой школы. Они печатаются в нескольких популярных изданиях… не пытаются проанализировать почему у западных демографов
иные результаты, а обычно просто замалчивают их исследования или выхватывают из них отдельные угодные для концепции сведения, очень враждебно относятся к любым критическим замечаниям, и, декларируя на словах заинтересованность в установлении истины, отказываются обсуждать вопросы по существу».
«Методические основы, используемые авторами этого направления, обычно следующие:
— Потери должны быть большими.
— Используется экстраполяция.
— Не разделяются погибшие и неродившиеся…
Профессор И.Курганов использует в расчетах коэффициент постоянного прироста в 1,7 % ежегодно в течение 42 лет. В результате, например, потери коллективизации и репрессий завышаются на 60–70 %, потери Второй мировой войны — примерно наполовину.
Особенностью советского периода было постоянное снижение рождаемости (на 45 % за сорок лет) и одновременное резкое падение смертности (более чем в 3 раза). Поэтому такое использование постоянных коэффициентов (типа 1,7) бессмысленно».
Умиляет также трогательное стремление «демографов»-антисоветчиков свалить вину за все потери российского населения исключительно на большевиков. Тут и отказ от учета жертв 1-й мировой войны, и демонстративное игнорирование «белого террора», который якобы не шел ни в какое сравнение с «красным»:
«Что касается «белого террора», то согласно данным по Крыму, число его жертв примерно в 260 раз меньше красного и на итог не влияет».
А как же быть с прогнозом Менделеева? Дело в том, что Дмитрий Иванович просто взял и экстраполировал данные, полученные в результате первой общероссийской переписи 1897 года:
«Для всей же России, взятой как целое, на основании данных, собираемых Центральным статистическим комитетом
Мин-ва В.Д. о числе рождающихся и умирающих, должно принять прирост никак не менее 15 чел. в год на 1000 жителей. Это допущение дает следующее вероятное количество всего населения России по годам:
1950 —282,7 млн.
2000 — 594,3 млн.».
О том, что в дальнейшем рождаемость будет снижаться, великий русский ученый не подозревал. Да и как ему было об этом догадаться, если в те времена даже в Германии ежегодный прирост населения составлял 1,5 %.
Вместе с тем, такой подход оказался в корне неверным:
«Демографы уже давно отказались от математической экстраполяции в будущее данных о естественном приросте населения за какой-то отрезок времени в прошлом. Подобный примитивный расчет по сложным процентам на сколько-нибудь длительный срок выявил свою полную несостоятельность, ибо не принимает во внимание предстоящие изменения в половозрастной структуре населения, в соотношении городского и сельского населения и многие другие факторы, определяющие рождаемость».
В отличие от умершего в 1907 году Менделеева, Курганов прекрасно знал, что снижение рождаемости и, соответственно, темпов прироста населения типично для всех современных развитых стран. Таким образом, разница между Менделеевым и Кургановым — это разница между добросовестно ошибающимся ученым и подонком, сознательно подтасовывающим факты, чтобы побольнее пнуть свою страну.
Впрочем, нетрудно догадаться, что от тех, кто оперирует многомиллионными цифрами «жертв коммунизма», России добра ждать не приходится.
ЭКСТРЕМИСТЫ, ВОН С ЭКРАНА!
Стратегический замысел Баудолино по отражению Белых гуннов казался безупречным. Одноногие исхиаподы должны были поражать врага отравленными стрелами из трубок. Великанам предстояло дубасить по мордам гуннских скакунов. Крылоухие паноции готовились по-птичьи падать на кочевников с высоты. Безбашковым флегмам, приделав им журавлиные морды-обманки, поручили разить агрессора снизу. Нашлась работенка и пигмеям, и понцам, и безъязычникам, и нубийским околокефальникам… В общем, разгром неприятелю был гарантирован — полный и сокрушительный. Но как до дела, сразу пошло наперекосяк. И всего-то великан попрекнул заспавшихся исхиаподов в ереси. Слово за слово, — завертелась карусель самоистребления. Басурманам даже не пришлось убивать, они двигались по трупам уничтожавших друг друга христиан, искони не знавших меры-уему в богословских распрях. Спаслись лишь правительствующие евнухи. Так не стало Царства Диакона Иоанна. Аллегорическую фантасмагорию о том, как бессмысленные теологические (читай: партийные) голопрения погубили сперва единство защитников, а затем и всю державу, преподнес живой классик Умберто Эко в новом романе «Баудолино».
То взбулькивая, то погромыхивая, ползет по России-матушке партийная дискуссия. Партпринадлежно-сти не уточняю. Не будет ошибкой сказать, что буквально все наши партии (и партийки) погрязли в разборках. То, что происходит в первичках и областных организациях (хоть «Родины», хоть КПРФ, о СПС вообще молчу)) оставляет гнетуще-тягостный осадок. Картина не просто тоскливая, а временами безобразная.
Лучшие и, можно было бы сказать, харизматические «вожди» оппозиции в пылу «дискуссии» катятся на дно необратимого одичания. Осталось перешагнуть последнюю ступеньку в стиле публичной месиловки и
