поймаешь нимфу твоей мечты.
Она потянулась всем телом и, удостоверившись, что Стив не сводит с нее глаз, легко соскользнула с кровати, подобрала с пола шелковое платье и натянула его на голову.
Он приподнялся на локте.
– Что ты делаешь? Уходишь?
Джейн улыбнулась в ответ на этот взрыв негодования и тревоги, подошла к кровати, сладострастно покачивая бедрами, и легко вспрыгнула на нее.
– Еще чего! Теперь моя очередь.
– Твоя очередь? – осторожно переспросил Стив, глядя, как она пробирается к нему через завалы подушек.
– Поиграть в сатира и нимфу.
Она уверенно оседлала партнера, целомудренно задрапировавшись платьем, уселась поудобнее и игриво подняла бровь, ощутив, как шевельнулось его мужское естество.
Тень улыбки затаилась в уголках его губ. Джейн захотелось расцеловать его, но вместо этого она подалась вперед и положила руки ему на плечи, чтобы от его взгляда не укрылось мягкое колыхание грудей за вырезом платья.
– Первый раз – для тебя, второй – для меня... – Джейн томно взглянула на него сквозь завесу ресниц. – Потом снова наступит твоя очередь. Надо вот так, смотри... принимаешь и даришь... словом, простор для импровизации...
Только что он пылал страстью, а сейчас вдруг оробел.
– Господи, я совсем забыл! Ты приняла какие-нибудь меры?
– Нет, но это пустяки.
Стив подвинулся к краю кровати и пошарил на туалетном столике.
– Нет, не пустяки. Я обещал защищать тебя, и так тебя подвел! Нельзя полагаться на случай!
Стив так неистово проклинал себя за допущенную оплошность, что Джейн поняла: пора вмешаться.
– Если ты о беременности, со мной ничего не случится, – тихо сказала она. – Та операция... сделала меня бесплодной. Что до остального... у нас обоих за плечами достаточный срок воздержания, так?
– Ох, Джейн... – Стив откинулся на подушки и коснулся ладонью ее щеки, темные глаза затуманились скорбью. – О, Джейн...
Джейн покачала головой – невысказанное сочувствие отзывалось в сердце певучей музыкой.
– У меня большая семья, море денег и потрясающая сценическая карьера. Нельзя иметь все это и претендовать еще на рай! – Она куснула его за палец и улыбнулась озорной мальчишеской улыбкой. – К тому же я могу наслаждаться моим сатиром в его, так сказать, естественном состоянии.
Джейн прильнула к нему и возликовала, когда Стив тут же настроился на ее волну, шутя зарычал и зловеще задвигал бровями, чаруя ее сменой выражений подвижного лица.
Новая любовная игра оказалась еще упоительнее первой. На этот раз Стив не торопил событий и не терял самоконтроля, пока Джейн умело вела его к вершинам восторга, а он покорно сдерживался – для того, чтобы наконец слиться с ней в едином, неистовом триумфе чувственной страсти.
Любопытство и любовный пыл Стива не ведали пределов, его железная закалка равнялась неиссякаемой изобретательности, и, засыпая, Джейн блаженно улыбалась, зная, что обрела поистине бесценный дар., .
Когда раздался резкий телефонный звонок, она застонала и спрятала лицо на груди возлюбленного. Но навязчивое дребезжание упрямо врывалось в уютный мирок. Джейн потянулась к трубке и проворчала нечто нечленораздельное.
– Стив? Это Фил, – прозвучал знакомый голос. – Не разбудил? Я только хотел сказать тебе, что ты можешь больше не присматривать за Дженни.
Джейн недоуменно свела брови.
– Фил? Фил Беккер? Это ты?
Наступила пауза.
– Джейн?
– Фил? – Она окончательно стряхнула с себя сон и села в постели. Стив открыл глаза: неприкрытое восхищение сменилось выражением тревожной настороженности. – Фил, что происходит?
– Эй, почему ты отвечаешь на звонки Стива в такую рань? – полюбопытствовал молодой скульптор.
– Стив присматривает за мною куда бдительнее, чем ты думаешь, – съязвила Джейн, – Не будешь ли ты так добр ответить на мой вопрос?
Где-то на расстоянии тысячи миль от Леовилля послышался сокрушенный вздох.
– Дженни, ты же знаешь, как тревожили Мег эти цисьма. И я попросил старого друга присмотреть за тобой.
– Друга? – угрожающе повторила она, с размаху хлопнув Стива по руке, едва тот попытался завладеть телефонной трубкой.
– Ну, видишь ли, Стив и я знаем друг друга с незапамятных времен. Мы вместе начинали в «Беккер корпорейшн». Собственно, его-то я и увидел в аэропорту. Я пошел поздороваться и узнал, что он тоже летит на Леовилль... В порядочности Стива я не сомневаюсь, к тому же он – крепкий орешек, прозорлив, осмотрителен, в кризисной ситуации головы не теряет... и о людях судит безошибочно... Словом, я рассказал ему о твоем одержимом поклоннике и спросил, не согласится ли он приглядеть за моей любимой свояченицей так, чтобы себя при этом не выдать...
– Вот в этом он показал себя на высоте, – проворчала Джейн, пропустив мимо ушей бессовестную лесть: других, нелюбимых, своячениц у Фила не было. Глаза ее превратились в кристаллы изумрудного льда. – А теперь ты решил, что твой друг не подходит на эту должность?
Наступила тревожная пауза.
– Нет, просто необходимость в телохранителях отпала. Я как раз хотел перезвонить тебе после того, как поговорю со Стивом. Джейн, твой таинственный поклонник нашелся... полиция обнаружила Томаса.
9
Джейн похолодела.
– Он мертв, Дженни. Покончил с собой в своей квартире несколько недель назад... Но парень вел такой замкнутый образ жизни, что тело обнаружили только вчера. Его звали Томас Кларк. Бедняга принял чрезмерную дозу снотворного, – врачи не знают, намеренно или нет, потому что прощальной записки не обнаружили.
Фил в подробностях описал обстоятельства смерти, обнаруженные в квартире вещи, дневники и письма, позволившие полиции выйти на семейство Лоу. Джейн с трудом заставляла себя слушать внимательно.
Слава Богу, не нашли ничего такого, что позволило бы установить связь между Томасом и Элизабет через нее. Однако сознание того, что смерть наступила непосредственно перед злополучной встречей в сиднейском отеле, сводило Джейн с ума. Пожалуй, это объясняет истерическое поведение Элизабет в тот роковой день. Выходит, она знала, что Томас мертв, и пыталась сказать об этом Джейн, уже теряя сознание от боли?
Должно быть, Элизабет пришла к Томасу на квартиру, обнаружила труп и пришла в отчаяние при мысли о том, что придется сообщать в полицию, пусть даже анонимно. Даже в разговоре с Джейн миссис Стерн никак не могла собраться с духом и выложить все как есть. Несчастная просто помешалась от горя и угрызений совести.
А все то время, пока Элизабет металась на больничной койке, ее сын лежал мертвый в своей жалкой усыпальнице, посвященной другой женщине, от которой он не видел ничего, кроме отказа...
– О Боже! – Джейн упала на одеяло. Приступы утренней тошноты, давно уже не дававшие о себе
