уже будет не наша забота.
Сила тяжести на Фобосе в полторы тысячи раз меньше земной, и наш разведбот массой девяносто восемь с половиной тонн весит здесь порядка шестидесяти килограмм – вдвоем с Лянь Вэем мы можем поднять и перенести его с места на место. При известной сноровке. Плюс ко всему этот спутник, формой напоминающий картофелину, несется по орбите со скоростью более шести километров в секунду, и все это в довесок к еще некоторым особенностям делают посадку на него не таким уж простым делом, как некоторым может показаться.
Тем не менее, мы сели там, где и намеревались – в кратере Лимток, расположенном на склоне большего кратера Стикни, который, в свою очередь, украшал торец Фобоса, словно вмятина упомянутую картофелину.
– Поздравляю с мягкой посадкой, – сказал я, когда «Быстрый» надежно угнездился на дне Лимтока, мы отключили двигатели (основной и маневровые) и перевели энергосистему разведбота в режим минимального потребления.
– И тебя, – откликнулся Лянь Вэй. – Кажется, первый этап прошел удачно, – он протянул руку и нежно коснулся дракончика над обзорным экраном.
– Теперь начинается самое трудное, – обрадовал я друга тем, что он знал и сам. – Обнаружить врага, добыть разведданные и вернуться живыми.
– Это не самое трудное, – невозмутимо возразил Лянь Вэй.
– А что? – удивился я.
– Гравигенераторы, – подсказал друг. – Мы ведь их выключим, да?
– А, черт, и верно, – почесал я в затылке.
Мой друг и коллега был совершенно прав. Гравигенераторы Нефедова жрали энергию, что твой голодный кот сырую печенку, и питались от основного двигателя, поскольку на аккумуляторах не протянули бы и двух часов. Двигатель же мы заглушили из соображений маскировки. То есть накопленной в аккумуляторах энергии вполне хватало для обеспечения нашей жизнедеятельности и работы сканеров и всей прочей разведаппаратуры. Но вот для гравигенераторов – фиг. Что означало неизбежный переход в естественный режим обитания. Естественный для Фобоса, разумеется. Значит, я, весящий на Земле семьдесят два полноценных килограмма, тянул здесь грамм на сорок – сорок пять. При той же массе. И так предстояло жить и работать две недели. Кто знает, тот поймет, что это значит, а кто не знает, тому все равно не объяснить.
– Ладно, – с нарочитой бодростью подмигнул я Лянь Вэю, – космонавты мы или где? Переживем. Давай поедим и за работу. Что-то я проголодался. Назначаю тебя сегодня дежурным по камбузу. А я заступлю завтра.
– Хорошо быть командиром, – усмехнулся мой друг, отстегнулся и уплыл в камбуз.
Я сунул левую руку в боковой карман кресла, нащупал там Дзюродзина, погладил его по голове, а затем широко, с внутренней благодарностью, перекрестился. Пока все шло нормально, и мне очень хотелось, чтобы так продолжалось и дальше.
Глава 24
– Й-а-а-а!! – ловким финтом обойдя защиту, Эрика атаковала молниеносно, словно кобра, и укол пришелся точно в середину груди спарринг-партнера. В данном случае это был Ганс Шефер.
– А, черт! – обер-лейтенант опустил рапиру и сдвинул на затылок фехтовальную маску. – Пять-три. Ты победила.
– Ха! – Эрика тоже подняла маску и торжествующе улыбнулась. Раскрасневшаяся, с сияющими темно- голубыми глазами, в этот момент она была прекрасна. «Эх, ей бы эти горячие эмоции да в личную жизнь», – подумал командир эскадрильи, а вслух сказал:
– Но так все равно нечестно.
– Так – это как? У тебя, между прочим, руки длиннее, а клинки у нас одинаковые.
– Ты, когда атакуешь, орешь, словно дикая кошка. И это сбивает меня с толку.
– А разве орать запрещается правилами?
– Нет, но…
– Учитесь проигрывать, господин обер-лейтенант, – подмигнула Эрика. – И фехтовать заодно. Кстати, когда я дралась с Нойманном, вечная ему память, то не орала. Заметил?
– Верно, – удивился Шефер. – Интересно, почему?
– Мне и самой интересно, – сказала Эрика. – Тут, вероятно, что-то психологическое. Одно дело спортивный бой и другое – настоящий. Когда я завалила «каплю», то сделала это молча. А вот в тренажере ору, – она усмехнулась. – Как дикая кошка.
После встречи с кораблем чужих прошло два дня. Германский флот тщательно обшарил сферу боя, но по тем обломкам, которые удалось добыть, узнать многое о происхождении инопланетян, способе их передвижения и вооружении не представлялось возможным. Но кое-что важное выяснить удалось.
Во-первых, спектральный анализ места взрыва показал: внутри корабля-шара было достаточное количество кислорода и азота, чтобы говорить об атмосфере, пригодной для дыхания человека. Также обнаружились заметные следы воды. Значит, с большой долей вероятности можно было предположить, что хозяева корабля – белковые существа. Как минимум. Были. Потому что не только целого трупа, но даже каких-нибудь ошметков некогда живой материи найти не удалось. Правда, и времени на поиски было крайне мало. Собственно, время, как всегда, являлось определяющим фактором. Флот чужих пер на всех парах к Марсу (а там и Земля недалеко), и заниматься в подобных обстоятельствах прочесыванием сотен кубических километров пространства в поисках каких-то там останков инопланетян военные не могли себе позволить. Поэтому, потратив несколько часов на исследование сферы боя, немецкие линкоры, крейсера и эсминцы врубили планетарные двигатели и на пределе возможностей техники ринулись в погоню.
До экипажей было доведено лишь самое необходимое. А именно. Флот столкнулся с новым врагом, который угрожает Земле, а значит, и Новой Германии. Этот враг должен быть уничтожен. Точно так же, как был уничтожен инопланетный корабль-шар и его истребители. Поэтому всем находиться в полной боевой готовности, сохранять бодрость германского духа и ждать дальнейших приказаний командования. Победа будет за нами. Все.
Эрика и Ганс как раз успели принять душ и переодеться, когда ближайший терминал внутрикорабельной связи громко потребовал внимания и возвестил о том, что сейчас последует важное сообщение штаба флота.
– Ага, – удовлетворенно заметил Шефер. – Родили, наконец-то. То есть я надеюсь, что родили.
– Что? – спросила Эрика.
– Разве Белинда тебе не рассказывала?
Эрика объяснила, что не видела подругу уже два дня.
– А, верно, – пробормотал Ганс. – Она работала. Собственно, от нее во многом сейчас все и зависит.
– Опять я все узнаю последней, – вздохнула девушка.
– Сейчас доведут, – пообещал комэск. – У меня ведь тоже пока одни слухи и предположения.
Экран мигнул, и на нем возникло длинное редкобровое лицо начальника штаба флота Рудольфа Майендорфа.
– Солдаты и офицеры! – провозгласил он. – Сообщаю, что командованием принято решение силами одного легкого крейсера «Хорст Вессель» совершить гиперпространственный прыжок внутри гелиосферы. А именно – к Марсу. Наши специалисты просчитали, что такой прыжок возможен. Осталось проверить расчеты на практике. Не буду говорить, какое преимущество перед нашим противником мы получим в случае успеха, думаю, это понятно всем. Да, риск велик. Хотя бы потому, что никому и никогда раньше это не удавалось. Даже в архивах Неведомых все подобные попытки описываются как неудачные. Неудачные в том смысле, что корабли, ушедшие в гиперпрыжок внутри гелиосферы, назад не возвращались. Неведомые обосновывали это особыми свойствами и геометрией пространства гелиосферы, обойти или нейтрализовать которые нет никакой возможности. Именно поэтому, как вы знаете, мы ушли в
