– Мы – это кто? – спрашиваю, хотя уже догадался, кого она имеет в виду.
– Мы – это твой экипаж, – усмехается она. – Видишь ли, Сашка, Мишка и Костя уже согласились. Им, так же, как мне, очень нужны деньги. Поэтому, если ты откажешься, мы найдем другого командира. Но не хотелось бы. Ты везучий.
Я дождался, пока она взлетит, и проводил глайдер своего наводчика глазами, пока тот не скрылся из виду. Везучий, значит? Ну-ну.
Аркадий допил виски и со стуком поставил тяжелый широкий стакан на полированную столешницу.
– Еще? – любезно осведомился Джафар. Сам он, следуя мусульманским обычаям, спиртное не употреблял. Но любил повторять, что в его доме всегда найдется хорошая выпивка для дорогого гостя. Виски и впрямь было хорошее, двенадцать лет выдержки.
– Пожалуй, – кивнул Аркадий и потянулся к открытому ящику с сигарами. Угощают – надо пользоваться.
Джафар налил. Аркадий серебряными щипцами бросил в бокал несколько кубиков льда, обрезал и раскурил сигару, покосился – уже не в первый раз – на унизанную бешено дорогими перстнями левую руку хозяина, взял стакан и откинулся на спинку кресла. Замечательно. Пока все идет замечательно.
– Значит, среда? – уточнил Джафар.
– Думаю, скорее, четверг.
– А если он не согласится?
– Согласится, – усмехнулся Аркадий. – Он очень любит сына и пойдет ради него на все.
– Это характеризует его как настоящего мужчину, – уважительно произнес Джафар. – И все-таки? Вдруг диагноз не подтвердится?
– Врач хороший, раньше никогда не ошибался. А если все-таки ошибется, или наш танкист по каким-то причинам откажется… Что ж, найдем другого. Всегда есть другой.
– Верно. Но это будет именно другой.
– Я понимаю, – кивнул Аркадий.
Неожиданно под внимательным и, казалось бы, вполне дружелюбным взглядом Джафара ему стало чертовски неуютно. Он глотнул виски и не почувствовал вкуса. Нервы, чтоб им. Все будет нормально, Аркаша, не дрейфь. Еще не такие дела проворачивали. Нет, сказал он себе,
Он погасил сигару в пепельнице и поднял глаза на Джафара. Бледно-серое встретилось с темно- карим.
– Так я пойду?
– Иди. И помни, что жду не только я.
– Да, конечно. Можете не волноваться, все будет в лучшем виде.
– Я? – удивился Джафар. – Я никогда не волнуюсь. Волноваться должен ты.
– До свидания.
– Будь здоров.
Он вышел на улицу, остановился, глянул на автоматический измеритель пульса и давления, встроенный в наручные часы. Сто двадцать в минуту. Повышенное. Кто бы сомневался! Нет, пора завязывать с этой работой. Если, конечно, он и впрямь собирается прожить долгую и счастливую жизнь. Ладно, уже решил. Еще один раз – и все.
В среду я специально отпросился с работы пораньше, чтобы поддержать Катерину, если что. И оказалось, не зря. Вовку по такому случаю оставили с бабушкой, которая, слава богу, чувствовала себя неплохо и согласилась посидеть с внуком. Высокий, гладко выбритый врач с благородной сединой в темных волосах и выражением глубокого сочувствия на лице сообщил нам, что все подозрения, увы, подтвердились. У Вовки прогерия в начальной стадии. Это лечится, да. Но не за счет нашей страховки. Сколько? Он думает, что в тридцать пять тысяч энерго можно будет уложиться. Это если лечить здесь, в специализированной российской клинике рядом с домом. За рубежом, скорее всего, будет дороже. Не считая дорожных и гостиничных расходов. Да, решение следует принимать быстро. Недель и месяцев в запасе нет. Иначе процесс станет необратимым.
Когда мы вышли из клиники, Катя не плакала, держалась. Но у нее было такое лицо… Лучше бы плакала.
– Кать, – я обнял жену за плечи, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно уверенней, – не вздумай отчаиваться. Мы будем лечить сына.
– А деньги? Тридцать пять тысяч. Это просто немыслимо, Слав. Где их взять? Я не представляю.
– Тебе ничего не надо представлять. Деньги я достану, обещаю. И достану быстро. Сегодня же позвоню одному человечку… Мы победим, можешь даже не сомневаться. Мы обязательно всех победим.
Я крепче прижал к себе жену и заглянул в любимые глаза, в которых светились надежда и испуг. Испуг и надежда.
Со Светланой мы встретились вечером в городском парке. Я не опоздал, но, когда подходил к назначенному месту, увидел, что мой наводчик уже сидит на скамейке, крошит хлеб и кормит голубей.
– Идиллическая картина.
– Люблю животных, – улыбнулась она. – И птиц. Могу наблюдать за ними часами. Привет.
– Привет. Говорить здесь будем или пойдем в какое-нибудь кафе?
Она огляделась. Народу в парке было немного, скамейки рядом пустовали.
– Можно и здесь.
– Тогда я слушаю. Рассказывай.
И она рассказала. По словам Светы, пару недель назад на нее вышел человек по имени Аркадий и предложил встретиться, чтобы обсудить некий деловой вопрос. Он намекнул, что дело касается возможности очень хорошо заработать при помощи танковых боев, и Светлана согласилась.
– Я думала, он предложит поучаствовать в черном тотализаторе. Слышал, наверное?
Я молча кивнул.
– И удивилась, – продолжила она, – почему он обратился ко мне, более чем рядовому игроку. Но выяснилось, что дело в другом. Это не черный тотализатор. Он предлагает поучаствовать в настоящем бою.
– В каком смысле? – спросил я. – У нас и так бои настоящие.
– Ты не понял, – покачала головой мой наводчик. – Я тоже сначала не поняла. Настоящий бой – это совсем настоящий бой. По всем параметрам. Не в аватарах, а… как бы это сказать… в собственных телах. И на танках – полных копиях времен Второй мировой. Сделанных по тем же технологиям и из тех же материалов. И с тем же оружием и боеприпасами.
Я присвистнул.
– Ты хочешь сказать, что они собираются устроить нечто вроде гладиаторских боев, только на самых настоящих танках Второй мировой?
– Да. Команды и экипажи будут составлены из тех, кто сражается на Полигонах. При самом неудачном раскладе, танкист получает сорок тысяч энерго. При удачном – сто тысяч или даже больше. Все, как там у нас. Плюс страховка на случай гибели и отдельная на восстановление после ранения.
– Аванс?
– Да. Двадцать процентов.
– Я хочу половину.
– Я тоже. Но они дают только двадцать процентов от минимума. Это восемь тысяч. Наличными.
Восемь тысяч. Вполне хватит, чтобы начать лечение. А потом… Как говорил Наполеон, ввяжемся в бой, а там посмотрим. Или не говорил. Но мысль правильная.
– А почему этот Аркадий обратился к тебе, интересно?
– Хрен его знает, – сказала Светлана. – Но понимаешь… Мне кажется, он специально искал тех игроков, кому позарез нужны бабки. Таких, как я. Вот и нашел.
«И вы решили, что бабки нужны и мне, – подумал я. – И угадали. Что ж, в сущности, сейчас важно
