Такой разношерстной толпы королевский дворец Дар-Аккала еще не видел. Такая разноязыкая речь еще никогда не звучала в его коридорах. Кори кажется, что все происходит одновременно. Невозмутимые верийцы развернули под закопченными сводами, несущими на себе тяжесть столетий, телекоммуникационные экраны, на которых видно, как уходят в пространственный переход ситийские крейсеры, потершись боками о хортуланские дозаправщики.
Свет факелов слился с электрическим светом, заставив не привыкших к такой иллюминации акаллабов жмуриться и отступать все дальше во внутренние покои. Где-то там скрылась и королева.
А здесь — в парадном зале — впервые поставлены стулья и кресла, на одном из которых, неприлично расставив ноги и развалившись, будто он здесь хозяин, восседает Хорт Шестнадцатый, император Хортуланы, вполуха прислушиваясь к тому, что докладывает командору Разумовскому командир разведывательной партии, только что осмотревшей с глайдера развалины Халемского замка. Кори тоже слушает невнимательно: он уже понял, что ничего нового, а главное — ничего утешительного конфедеративные спецназовцы не обнаружили.
На Медео он старается не смотреть. Все слова уже сказаны, а кровоподтек под левым глазом заживет еще до следующего альцедо. Кори даже не попытался прикрыться, когда брат ему врезал. «Я бы на его месте меня убил», — отрешенно думает он и заставляет себя вслушаться в обсуждение доклада разведчиков.
— Может быть, там есть живые, под камнями? — судя по количеству звезд на погонах и шрамов на обнаженных руках, этот военный чин с Аппы прекрасно знает ответ на свой вопрос.
— Мы никого не нашли. Там такой уровень излучения, что загибается любое поисковое оборудование.
Представители Конфедерации обмениваются понимающими взглядами. Чувствуется, что они устали и хотя бы эту тему хотят считать закрытой. «Звездная Радуга» преодолевала пространственный переход в экстремальном режиме. Если верить рассказам Элджи, которому пришлось испытать подобное на собственной шкуре под руководством короля Тона, единственным желанием у большинства присутствующих должно быть желание проспать хоть пару часов.
Держатся они сейчас все, кроме верийцев, явившихся непосредственно с орбиты Дилайны, и локсиан, которых вообще никто не звал, тем более что от них никакого толку, на психотропных таблетках или инъекциях. Но их присутствие — дополнительная гарантия. В то, что ситийцы действительно уходят, трудно поверить не только Кори.
— Я схожу посмотрю, — неожиданно предлагает Хорт. — На нашу чувствительность к живому радиация не влияет. Как и на все остальное. Если вы не возражаете, возьму с собой человек десять своих, чтобы разбирать завалы.
— Да, хорошо бы.
Так с императорами не разговаривают. И если командор Разумовский позволяет себе это, значит, всем уже, правда, на все наплевать.
— Их нельзя туда одних отпускать! — Медео, с опухшими от слез глазами, отделяется от стены. — Я пойду с ними!
— Вот уж спасибо, — ядовито бросает Хорт. — Мне еще дорога моя жизнь. Попрошу никого из местных с нами не посылать.
— Но кто-то должен пойти с ними из тех, кому мы доверяем! — настаивает Медео, поворачиваясь к Кори. Кори замечает, как ссутулился за прошедшие сутки брат, который на самом деле выше него. Он обнимает Медео одной рукой за крылья, притягивает к себе. Сил на то, чтобы убеждать и доказывать, у него нет, поэтому он только вопросительно смотрит на Элджи.
— Должен, — кивает головой тот.
Хорт пожимает плечами:
— Если хотите. Но только один. Чтобы не экранировал мои ощущения.
Все переглядываются. Никому неохота лезть в радиоактивную зону, да еще в компании десяти хортуланцев. Хорт делает знак одному из придворных приблизиться, что-то говорит на ухо, среди хортуланцев начинается движение. Движение происходит и в дальнем конце зала, где сквозь толпу еще не пришедших в себя от ужаса даров, вымотанных от постоянного ношения ментошлемов верийцев и землян проталкивается группа военных с гербом Делихона на комбинезонах.
— Наблюдатели от Делихона прибыли, — устало констатирует Разумовский. — Корто, рад тебя видеть. Даже в таких обстоятельствах.
Старший по званию делихон пожимает Гетману руку:
— Можно подумать, мы когда-то с тобой встречались в других обстоятельствах.
Следует краткая церемония представления вновь прибывших. Когда очередь доходит до Медео, тот взрывается:
— Эти еще нам зачем? Поглазеть приехали? Старик, — обращается он напрямую к Корто, — объясни мне, тупому, отсталому аккалабатскому дару, зачем ты сюда явился? Какой от тебя тут толк? Ты вернешь мне Эрлу? Моих детей? Ты даже завалы разбирать неспособен!!!
— Медео!
Корто смотрит, прищурившись, отстранив рукой Кори, который наконец вышел из ступора и бросился между ним и братом.
— Какой ты… горячий! — усмехается делихон. — Чистокровный дар? Просто удивительно. Разберу я тебе завалы, только успокойся, ладно? Жену и детей, если они погибли, ты не вернешь, а превратить друзей во врагов успеешь. Не усложняй работу лорд-канцлеру.
И неожиданно дружески подмигивает Кори. Неуместность этого проявления дружелюбия в атмосфере всеобщей подозрительности и бессилия — последняя капля. У Кори подгибаются ноги. Но твердая рука делихона не позволяет упасть. Кто-то подвигает кресло. Кори удивительным образом ухитряется рухнуть не на ручку, а на сиденье и слышит над головой:
— Ты сколько спал на этой неделе, лорд Дар-Эсиль?
— Не знаю, — честно отвечает Кори. — Не помню. Спал. Наверное.
— Элдж! — не унимается делихон. От его командного голоса старший лорд Дар-Эсиль подпрыгивает на месте. — Что-то я не вижу, чтобы ты был чем-то особенно занят? У тебя есть более важные дела, чем присмотреть за братом?
— По какому праву Вы мне указываете? — взвивается Элджи.
— По такому, что тебя зовут в честь моей бабушки, — бурчит делихон в ответ что-то совсем уже непонятное и склоняется перед Хортом, который уже поднялся и, опираясь на плечи двух своих телохранителей, сделал несколько шагов к двери.
— Не будем терять времени. Я готов сопровождать Вас, Ваше Императорское Величество.
Императорское величество утомленно кивает.
«Ты как, выдержишь?» — тревожным взглядом спрашивает Кателла.
Хорт передвигается широко расставляя ноги: блутеносборники почти полные, и ему очень трудно ходить. Но до вечера дотянет, тем более, если сейчас придется ворошить трупы. От таких переживаний блутена не прибавляется. Так, будет стекать помаленьку. Кателла вздыхает, но император уже двинулся к выходу в сопровождении своих подданных и делихонского офицера.
Медео, расталкивая медиков, суетящихся над потерявшим сознание Кори, нагоняет делихона у самой двери:
— Постойте. Я дам вам план замка, чтобы легче было искать. Я помечу, где могли быть Эрла, Кори и Сон.
— Мне — план Халемского замка? — делихон смотрит на Медео, как на идиота. — Мне… план Халемского замка…
Буквально отшвырнув Медео в сторону с силой, неожиданной в таком пожилом человеке, делихон торопится вниз, к глайдеру, в который уже грузят повелителя Хортуланы. А Медео с недоумением смотрит и слушает, как, перепрыгивая через две ступеньки, чужеземный офицер все громче и громче повторяет, будто хочет заглушить какой-то другой, мешающий ему звук: «Мне — план Халемского замка!!!»
