получается мягче, чем в джунглях, и содержимое пузыря не так портится. У них всегда наготове тросы поперек озера, чуть пониже поверхности, чтобы сразу вытаскивать все ценное, что вываливается из пузырей.
Гейлорд повернулся и посмотрел в сторону берега.
— А, ну вот и остальные подходят. Целая толпа. Никогда бы не подумал, что рядом с деревней живет столько дикарей.
Группа вновь прибывших состояла, в основном, из ободранных стариков. Одеты они были в разнообразнейшие лохмотья — здесь было все, от плисовых костюмов до военно-морской формы. Одежда, черная от пыли и грязи, была сплошь залатана, а кое-где схвачена на живую нитку. Лица стариков были едва различимы. Взлохмаченные бороды. Нечесаные волосы, спадающие на плечи. Морщинистые лица, по которым невозможно угадать возраст. Сверкающие безумные глаза. Голоса звучали резко: язык их состоял, видимо, в основном из односложных слов, произносимых почти слитно.
Они столпились вокруг тягача, от костра к ним потянулись остальные. Один дед взобрался на крышу машины и перекинул через нее тросы.
— Кажется, они собираются взять нас в стойбище, — сказал Оливер.
— Ясно, собираются. А заодно собираются забрать вездеход, — Гейлорд сморщился. — Надо бы с ними повежливей. Они ребята простые…
Вожак дикарей, старик с длинной седой бородой, разделил людей на четыре группы — по две с каждой стороны тягача. Все взялись за тросы. Тяжелый тягач глубоко засел в липкой грязи, но под дружными рывками двадцати человек поддался и двинулся к берегу по хлюпающей и чавкающей грязи. Вокруг дикарей поднялись клубы тяжелого болотного газа, дышать стало тяжело. В холодном утреннем воздухе разносились крики и скрип тросов.
Когда они, наконец, вытащили тягач на берег, дело пошло живей. Дикари столпились за машиной и принялись толкать ее в джунгли. Гигантские растения гнулись и податливо падали по обе стороны. Гусеницы тягача свободно крутились, подминая подлесок.
Гейлорд, Джульетта и Оливер шли следом по тропе, проделанной тягачом. Оливер уже надышался вонью Копры, у него раскалывалась голова. Он закрывал рот и нос платком, но толку от этого было немного. При одной мысли о грязи, которая его окружает, которая оседает на его незащищенных руках, на его лице, он чувствовал омерзение.
Через полчаса они уже были в стойбище. По краям небольшой полянки посреди джунглей были разбросаны грубые хижины, в центре горел костер.
Женщины и дети выбежали навстречу тягачу, возбужденно вопя и тараторя. Мужчины гордо приосанились, словно охотники, принесшие домой тушу загнанного в джунглях мамонта.
Взгляд Гейлорда забегал по поляне в поисках следов утерянных сокровищ. Однако, дикари жили скудно: вещей у них было мало и среди них предметов из скарба Гейлорда не было.
— Похоже, у дикарей его нет, — сказал Айзек. — Да и вообще, они, похоже, слишком простодушные, чтобы так ловко что-нибудь спереть, да еще из моего собственного дома.
Дикари в детском восторге плясали вокруг тягача. Их вожак, блаженно улыбаясь, подхромал к Гейлорду.
— О'ки-о'ки. Да-х'ршо. Ты-я друг! — Он замахал рукой в сторону грубо слепленных хижин, издавая гортанные звуки. Гейлорд закивал головой.
— Хочет нас покормить, — объяснил он. — Очень кстати. Заодно прибережем наши припасы. И расскажем им, что будет с Говнюхой. Может, они пойдут с нами в деревню, и их заберут вместе с нашими. Народ они простой, безвредный, не годится бросать их здесь.
— Как хотите, — пожал плечами Оливер. — Но учтите, что к полудню мы должны выйти.
Женщины начали раскладывать алюминиевые тарелки и ложки (все гнутые и грязные) там, где, очевидно, происходили общие трапезы. Ровный, чуть приподнятый участок земли служил столом, с обеих его сторон были небольшие углубления, куда можно было сесть. Оливеру, Гейлорду и Джульетте отвели центральные места. Они, последовав примеру хозяев, сели в выемки, скрестив ноги.
На огне в центре поляны стоял громадный овальный котел на четырех железных опорах. С одной стороны в нем было отверстие, закрытое затычкой. В котле яростно бурлила густая жижа.
Оливер видел, как женщины закидывали в котел овощи и тушки животных. Вскоре под котел подставили большую миску и вытащили затычку.
Оливер, чувствуя, как усиливаются желудочные спазмы, уставился на вытекающую из отверстия омерзительную бурую жижу, которая и видом, и запахом более всего напоминала озерную грязь.
— Я не смогу это съесть! — прошипел он на ухо Гейлорду. — Меня вырвет!
— Не валяй дурака, парень. Они ребята простые и уверены, что оказывают нам честь, понял? Ты что, хочешь плюнуть им в лицо? Хочешь их настроить против нас? Посчитай сначала, сколько их, дурила!
Оливер не успел ответить. Женщина с миской наполнила его тарелку бурой мерзостью. В холодном утреннем воздухе от жижи валил пар, в ней плавали комки чего-то, похожего на мясо. Оливера передернуло.
— Возьми себя в руки, — зашипел Гейлорд. — Бери ложку и сделай вид, что наслаждаешься каждым глотком, — он осклабился. — Что до меня, так это и на самом деле неплохо.
Дикари энергично расправлялись со своими порциями. Одни помогали себе пальцами, другие лакали липкую бурую похлебку прямо через край тарелки, не потрудившись потянуться за ложкой.
Оливер решился и проглотил ложку похлебки, тягучей, горькой и невыносимо пакостной на вкус. С трудом подавляя протесты желудка, он переборол себя и добил порцию до конца.
Вождь встал, и произнес речь, полную благодарности пришельцам за подаренный тягач. Раскланявшись и покивав головой, он сел. Все глаза обратились к пришельцам.
Поднялся Гейлорд. Используя короткие слова и простые жесты, он рассказал об опасности, грозящей Копре. Он сказал, что Копра может расколоться, и пока на ней не станет безопасно, людей вывезут из деревни на инопланетном корабле. А через две недели они смогут вернуться.
До диких понемногу дошло, о чем он говорит.
— Щас нет, — сказал вожак. — Тот день. Заптра. Надо заптра.
— Нет тот день жать, — сказал Гейлорд, — Скоро все бум! Нет племя, нет больше ничего! Ясно? Нельзя ждать. Идем сейчас. Может, раньше вернемся, если будет о'кей.
Старик покачал головой и показал на небо.
— Заптра, — настаивал он, — Соннце ходит дестидень, люди шухер. Домой. Всегда.
Спор продолжался, и ни одной стороне не удалось убедить другую.
— Похоже, у них какое-то верование насчет каждого десятого дня, — сказал Гейлорд. — По небу летают дьяволы, и они сидят дома. Нам подфартило попасть как раз в такой день. Не можем же мы торчать здесь до завтра, — он опять повернулся к дикарям. — Кто идет сейчас?
Двое дикарей нерешительно поднялись с земли. Они были помоложе и сильней других прочувствовали угрозы Гейлорда насчет всеобщего бум.
— Хорошо, — сказал Гейлорд. — Берите одежду, еду на три дня пути. Назад через две недели, если все о'кей. Ясно?
С ними пошли четыре дикаря. Остальные растеряно следили, как скрываются в джунглях непонятные пришельцы, появившиеся из машины и предсказавшие гибель.
Как только деревня скрылась из виду, Оливер кинулся в заросли, и его вырвало. Мерзкая еда и воздух так истерзали его желудок, что он, наверное, никогда уже не сможет наслаждаться едой. И, конечно же, его обоняние полностью погибло. Но была в этом и хорошая сторона. Его чувства онемели, он больше не обращал внимание на воздух. Он дышал им почти свободно, чувствуя лишь тупую боль в груди.
Они вышли по тропе к берегу озера и стали пробираться к тому месту, где вездеход вышел из джунглей.
Солнце уже поднялось и палило сверху гладкую поверхность жидкой грязи, от которой поднимались коричневые столбы болотного газа. Испарения окрашивали солнечные лучи в темно-оранжевый цвет и зеленые джунгли казались еще темней, почти коричневыми.
Наконец, они добрались до просеки, проделанной тягачом — по ней можно было пройти через джунгли к мусорным барханам и к деревне. Огромные растения были расплющены тягачом и идти здесь
