Он все еще был рядом с краем расщелины. Гейлорд шагнул к нему и протянул руку.
К счастью, Оливер, смотревший под ноги, вовремя увидел появившиеся трещины и крикнул.
Гейлорд увидел опасность, и они успели отскочить в сторону как раз вовремя. Место, на котором они стояли, начало оседать и провалилось в расщелину, подняв тучу пыли и обломков.
Началась цепная реакция. Огромные пласты земли с грохотом рушились в расщелину. Все заволокло пылью.
Постепенно грохот обвала утих, пыль улеглась. Первым тишину нарушил дикарь.
— Идти зад, домой, — сказал он. — Скоро темно.
— Точно не хочешь остаться? — спросил Гейлорд. — Уже близко к нашей деревне. Больше нет дождя. Легкий путь. Улетишь с Копры, будешь в безопасности.
Дикарь покачал головой.
— Нет никак. Друзья дом, я дом, — он бросил быстрый взгляд на Оливера и Джульетту. Его грязно- бурая физиономия была непроницаема. Он повернулся и пошел к лесу.
— Не понимаю я этих людей, — сказал Оливер.
— Я тоже, — Гейлорд пожал плечами. — Но если бы этот парень не оказался рядом, отдыхать бы тебе сейчас под кучей говна, которая туда ухнула.
— Давайте лучше поищем, где можно укрыться, — перебила его Джульетта. — Через час совсем стемнеет, а меня что-то не тянет ночевать в джунглях на травке.
— Верно, — сказал Гейлорд. — Просека здесь недалеко. Я видел там местечко, которое нам подойдет. Заберемся повыше и укроемся хотя бы от диких псов.
Он свернул длинный корень в бухту, подвесил к своему рюкзаку и побрел сквозь густые заросли.
Дождь словно огромной грязной лапой прибил к джунгли к земле. Почву толстым слоем покрывали сорванная каплями листва и расплющенные растения. Ноги по колено вязли в сыром зеленом месиве перемолотого подроста. Заходящее солнце едва пробивалось сквозь просветы в кронах.
Они нашли просеку, оставленную вездеходом, и шли по ней, пока Гейлорд не увидел четыре огромных дерева, растущих друг возле друга. На половине высоты мощные стволы сходились и переплетались, в этом месте могли поместиться все трое. Об удобствах Оливер уже не мечтал — здесь было безопасно, а спать он был готов хоть стоя.
Гейлорд размотал корень и забросил его на сросшиеся стволы. Джульетта и Оливер влезли наверх вслед за ним и втащили за собой корень.
Все слишком измучились, чтобы разговаривать. Каждый устроился, как мог, и Оливер моментально провалился в гнетущее забытье.
Наутро его разбудили тусклые желтоватые лучи, пробившиеся сквозь листву. Оливер замерз и окоченел. Все тело ныло.
Густой туман покрывал землю клубящимся ковром, окутывал низкорослые деревья и кусты. Влажные джунгли дышали свежестью.
Гейлорд и Джульетта все еще спали. Оливер, стараясь не разбудить их, поднялся со своего места, размотал корень и соскользнул вниз. Утренняя прогулка — отличный способ размять одеревеневшие мышцы.
Он пошел вдоль просеки, время от времени останавливаясь и разминаясь. Плечи и шея понемногу отходили. Джунгли, объятые тишиной, еще спали. В безветрии не колыхался ни один листок.
Вдруг он услышал шаги за спиной и обернулся. За ним бежала Джульетта.
— Куда вы? — крикнула она. — Я проснулась и увидела, что вы уходите…
Он остановился, поджидая ее.
— Просто решил пройтись. Хотелось слегка поразмяться…
Их глаза встретились.
— Давайте прогуляемся вместе, если хотите, — предложил он.
Джульетта замерла в нерешительности.
— Что в этом такого, право, — добавил Оливер.
Она вздрогнула и пошла рядом с ним. Они шли молча, бок о бок. Раз или два он заметил, как она украдкой посматривала на него, как будто пытаясь что-то понять. Мало-помалу он сообразил, что же ее тревожило.
За последние два дня он изменился — почти до неузнаваемости. Он был весь в грязи. Он дышал омерзительным воздухом Говнюхи. Он шел по промозглым джунглям в одном лишь пропитавшемся помоями комбинезоне.
Его инопланетные привычки разлезлись по швам, как скверно сшитый костюм.
Утренний свет был еще слишком слаб, а по земле размазался жирный туман, и они не заметили, как вязкий зеленый подлесок сменился густой болотной травой.
Джульетта споткнулась первой. Казалось, земля под ней разверзлась. Она потеряла равновесие и упала, едва успев схватиться за Оливера. Тот инстинктивно шагнул вперед, чтобы поддержать ее, но почва расступилась, и они вместе, взмахнув руками, рухнули в яму с теплой жидкой грязью, совершенно скрытую ряской.
Оливер запаниковал. Он забарахтался, стараясь удержать голову над поверхностью, но лужа оказалась воробью по колено. Его рвение было напрасным. Он взял себя в руки, перестал махать руками и сел в глубокий ил на дне. Вдруг он расхохотался — до него дошел комизм ситуации.
Джульетта, вцепившаяся в его комбинезон, лежала наполовину под ним. Сперва она растерялась, но потом тоже заулыбалась.
Они лежали вдвоем в теплой обволакивающей грязи, укутанные пеленой тумана, бледно-рыжими клубами колышущегося в рассеянном утреннем свете, и чувствовали себя выброшенными из времени — туда, где их уже никто не найдет. Рука Оливера лежала на ее плече. Не раздумывая, он притянул ее к себе и нежно поцеловал.
Этот поцелуй был несравним с тем, который она подарила ему на ступеньках трапа в праздничную ночь. Этот поцелуй был медленный, нежный, страстный. Обнявшись, они еще ниже скользнули в уютную лужу, оставив на поверхности лишь головы.
Наконец, Оливер оторвался от ее губ, удивленный ее страстностью. Джульетта, прочитав удивление в его глазах, быстро приложила палец к его губам.
— Молчи, — прошептала она. — А то все испортишь…
Он подчинился, и они поцеловались опять. Оливер слегка шевельнулся, чувствуя, как грязь вползает под одежду, восхитительно согревая кожу, возрождая ее, расслабляя болезненно ноющие мускулы.
Джульетта прижалась к нему всем телом — юным, упругим, возбуждающим. Их поцелуи становились все более страстными.
Он нащупал пуговицы на ее рубашке и принялся их расстегивать. Казалось, на свете не могло быть ничего более естественного. И поскольку Джульетта думала точно так же, она не стала его останавливать. Его пальцы уже ласкали ее гладкие груди. Ее руки скользнули под его одежду. Они быстро разделись и вышвырнули мокрую одежду на берег. Грязь была теплой, их обнаженные тела ее не чувствовали. Они забыли обо всем, кроме друг друга.
Когда все кончилось, они в благостном спокойствии лежали, прижимаясь друг к другу. Оливер не удержался и спросил:
— Почему ты столько времени от меня шарахалась?
Она слабо шевельнулась в грязи и поцеловала его.
— Не догадываешься?
— Ну, твой папаша мне пытался объяснить. Тебе было стыдно водиться с инопланетянцем?
— Не стыдно, глупый. Я боялась. Боялась того, к чему это могло привести.
— Но тогда — почему?..
Она улыбнулась.
— Сегодня утром я поняла, что ты больше не инопланетянец.
Она выразила словами то, что Оливер только начинал осознавать. Ему еще предстояло с этим смириться. Он не сможет вернуться к чистой жизни. Никогда. Ни за что.
Лежа в грязи, под теплыми лучами солнца, он зачерпнул пригоршню грязи и размазал ее, теплую и
