Что голос мой ослаб совсем,Что петь не должен я,И что мой голос, полн былым,Быть должен, в лад скорбей,Столь горестным, — столь горестным, —Что тяжко станет ей.Она пошла за небосклон,Надежду увела;Я все ж любовью опьяненК той, кто моей была!К той, кто лежит, — прах лучших грез,Еще прекрасный прах!Жизнь в золоте ее волос,Но смерть, но смерть в очах.Я в гроб стучусь, — упорно бью,И стуки те звучатВезде! везде! — и песнь моюСопровождают в лад.В Июне дней ты умерла,Прекрасной слишком? — Нет!Не слишком рано ты ушла,И гимн мой буйно спет.Не только от земли отторгТебя тот край чудес:Ты видишь больше, чем восторгПред тронами небес!Петь реквием я не хочуВ такую ночь, — о нет!Но твой полет я облегчуПэаном древних лет!
1833
1
КОЛИСЕЙ
Лик Рима древнего! Ковчег богатыйВысоких созерцаний, ВременамЗавещанных веками слав и силы!Вот совершилось! — После стольких днейСкитаний тяжких и палящей жажды —(Жажды ключей познанья, что в тебе!)Склоняюсь я, унижен, изменен,Среди твоих теней, вбирая в душуТвое величье, славу и печаль.Безмерность! Древность! Память о былом!Молчанье! Безутешность! Ночь глухая!Вас ныне чувствую, — вас, в вашей силе! —Нет, в Гефсимании царь ИудейскийСтоль правым чарам не учил вовек!У мирных звезд халдей обвороженныйСтоль властных чар не вырывал вовек!Где пал герой, здесь падает колонна!Где золотой орел блистал в триумфе,Здесь шабаш ночью правит нетопырь!Где римских дам позолоченный волосКачался с ветром, здесь — полынь, волчцы!Где золотой вздымался трон монарха,Скользит, как призрак, в мраморный свой дом,Озарена лучом луны двурогой,Безмолвно, быстро ящерица скал.Но нет! те стены, — арки те в плюще, —Те плиты, — грустно-черные колонны, —Пустые глыбы, — рухнувшие фризы, —Карнизов ряд, — развалины, — руины, —Те камни, — ах, седые! — это ль все,Все, что от славы, все, что от колоссаОставили Часы — Судьбе и мне?
