Я покоюсь так мирно, В постели простерт, Что тот, кто посмотрит, Подумает: мертв, — Задрожит, меня видя, Подумав: он — мертв. Стенанья, страданья, Вздохи, рыданья — Утихли вдруг, И сердца жестокий, Ужасный, глубокий Сердца стук Болезнь и тошноты, И муки — прошли, Лихорадки исчезли, Что череп мой жгли; Те, что названы «Жизнью», Лихорадки прошли. И о! из всех пыток Что была всех сильней, Успокоилась жажда В груди моей, Ты жгучая жажда Проклятых страстей: Я глотнул; и погас он, Нефтяной ручей! Я глотнул чистой влаги, Что катилась, журча, Струилась так близко Под ногой, из ключа, — Из земли, в неглубокой Пещере ключа. И о! никогда пусть Не подскажет вам хмель, Что темно в моей келье, Что узка в ней постель. Разве люди в иную Ложатся постель? Чтобы спать, лишь в такую Должно лечь постель. Рассудок мой — Тантал — В ней исполнен грез, Забыл, не жалеет О прелести роз, О волненьях при виде Мирт и роз. Теперь, когда спит он, И покой так глубок, Святей ему дышит Анютин глазок; Аромат здесь он слышит Твой, Анютин глазок! Розмарин здесь, и рута, И Анютин глазок. Так, я счастлив в постели Дыханием грез И прелестью Энни, Омытый в купели Ароматных волос — Прекрасной Энни. Поцелуем согретый, Лаской нежим, — на грудь Преклонился я к Энни. Чтоб тихо уснуть, — Ей на грудь, словно в небо, Чтоб глубоко уснуть. Свет погашен; покрыт я, Постель тепла. Энни ангелов молит; Да хранят ото зла, Да хранит их царица Меня ото зла. И лежу я спокойно, В постели простерт, Любовь ее зная,
