подобающей магу улыбкой. — Так как ты говоришь: Радостное Изнурение Икстликса, Нисходящее Фламбё Чанта и отсылающее заклятие?
— Нет-нет! — возопил Рафаллон. — Что угодно, только не это!
Перевел с английского Юрий СОКОЛОВ
© Matthew Hughes. Wearaway and Flambeau. 2012. Печатается с разрешения автора.
Рассказ впервые опубликован в журнале «Fantasy and Science Fiction» в 2012 году.
Фрэд Чаппелл
Лабиринт теней
— Так ты говоришь, — медленно произнес маэстро Астольфо, — что вы с Мутано побывали в замке барона Рендига и разместили в коридорах, холлах, на лестничных пролетах, в погребах и кладовых десятки охранных теней-иллюзий. Ты уверен, что теперь ни один вор не сможет пробраться в секретную комнату в глубине замка и забрать предмет, который вы там оставили. Ты даже готов был поставить золотой, что это никому не удастся. Я ничего не перепутал?
— Нет, маэстро, — сказал я.
— И ты, конечно, хорошо помнишь, как выглядела драгоценность, которую ты своей рукой положил на столик в самом центре этой темной маленькой комнаты?
— Да, господин. — Я на мгновение прикрыл глаза. — Это было серебряное кольцо с ониксом, ограненным в виде овальной таблички и вставленным в оправу из серебряной скани.
Астольфо шагнул к двери малой библиотеки, где мы с ним находились, и широко ее распахнул. На пороге стоял высокий, невероятно худой старик с длинным узким лицом и редкой седой бородой. В правой руке он держал достававший ему до плеча посох из гладкого, посеревшего от старости дерева, левая лежала на плече совсем юной бледной, как луна зимой, девушки или даже девочки. На вид ей нельзя было дать больше четырнадцати. Оба были одеты в поношенные, просвечивающие от ветхости накидки, в которых ходят нищие. Девочка явно мерзла и переступала с ноги на ногу. Выражение ее лица показалось мне каким-то странным — отсутствующим и тоскливым одновременно. Это ощущение усиливалось благодаря большим, темным глазам, которые на ее бледном лице казались огромными. Взгляд девочки тоже был странным и малоподвижным, он подолгу задерживался на окружающих предметах, словно она изо всех сил пыталась постичь их предназначение.
— Ты уже слышал от меня о моем старинном друге синьоре Вельо, который обладает замечательным даром исцелять умственные и душевные недуги и не отказывает ни богачам, ни беднякам, — сказал Астольфо. — Я уже рассказывал тебе о множестве добрых дел, которые он совершил в нашем городе, не требуя за это никакого вознаграждения. Не сочти за труд, друг Вельо, покажи моему работнику Фалько свой маленький трофей.
При этих словах девочка стряхнула с плеча руку старика и, шагнув вперед, остановилась передо мной, глядя мне прямо в лицо своими огромными глазами. Вельо тем временем полез в рукав накидки и извлек оттуда какой-то небольшой предмет, который и протянул мне на раскрытой ладони. Бросив мимолетный взгляд на его лицо, я с удивлением заметил, что его глаза устремлены куда-то мимо меня. Глаза у него были серыми и ясными, но они ровным счетом ничего не выражали. Старик был слеп.
— Скажи, Фалько, — осведомился маэстро вкрадчивым тоном, — не это ли кольцо вы с Мутано спрятали в замке барона Рендига?
Заранее зная ответ, я перевел взгляд на предмет, лежащий на ладони слепца.
— Во всяком случае, это кольцо очень похоже на то, маэстро, — пробормотал я.
— Посмотри внимательнее. Возьми его в руки, не бойся… Я хочу, чтобы ты сказал мне точно.
Я вздохнул и взял кольцо с ладони старика, прекрасно понимая, что весь этот спектакль Астольфо разыграл с одной единственной целью — ткнуть меня носом в мои ошибки. Если бы кольцо было другим, в подобном вступлении не было бы никакого смысла.
— Да, кольцо то же самое, — подтвердил я. — Я уверен.
— Но как это может быть?! Ведь вы с Мутано заверили меня, что сплетенный вами лабиринт не сможет преодолеть ни один злоумышленник. И тем не менее синьор Вельо говорит, что вошел в замок, проник в потайную комнату, взял кольцо и вернулся обратно… Разве не так, друг мой? — Астольфо повернулся к слепцу.
— Все так и было. — Голос синьора Вельо оказался твердым и сильным.
— Ну, Фалько? Как ты это объяснишь?
Тени могут ввести в заблуждение человеческие глаза. Должно быть, синьор Вельо, будучи слеп, сумел развить в себе способности, которые помогли ему избежать наших ловушек. Обычные воры…
— Обычные воры означает зрячие?
— Ну да, — кивнул я.
— Но разве не может человек с нормальным зрением натренировать себя так, чтобы овладеть теми же способностями, что и наши гости? В этом случае он тоже сумеет пробраться сквозь ваш лабиринт.
— Это возможно, — признал я после небольшой паузы. — Но это будет очень нелегким делом, которое потребует долгих и упорных тренировок. Вору понадобится огромное терпение, чтобы добраться до вожделенного сокровища.
— А как тебе кажется, ты и твой друг Мутано смогли бы развить в себе такие способности?
— Мутано не появляется на вилле уже второй день, — напомнил я. — Что касается меня, то будь достаточно времени и точные указания, я, пожалуй, смог бы овладеть этим искусством, хотя, разумеется, и не в такой степени, как почтенный синьор Вельо. Он, как мне кажется, лишился зрения много лет назад, и поэтому…
— Всего три года, — перебил старик. — Но я думаю, подобный опыт вряд ли придется тебе по вкусу.
— Давайте проведем испытание, — сказал Астольфо. — Подойди поближе к синьору, Фалько, чтобы он мог тебя, гм-м… обследовать.
Я шагнул к слепцу, и он быстро провел своими сухими, легкими пальцами по моему лицу и по рукаву серо-коричневого камзола. Наконец его рука коснулась моей правой кисти и тут же отдернулась. На все это у старика ушло не больше десятка секунд.
— Расскажи, что ты узнал о Фалько, — попросил его Астольфо.
— Твой работник — взрослый и сильный мужчина, — сказал Вельо, — хотя он уже не так молод, как ему представляется. Он коротко стрижет бороду, чтобы не была заметна седина. У него крепкие мускулы, что свидетельствует о регулярном участии в полевых работах, да и некоторые слова он до сих пор выговаривает на деревенский манер. Еще твой работник любит наряжаться в дорогое платье — только Гамбе Гассерта, лучший городской портной, шьет камзолы из ткани с таким плотным переплетением нитей. Впрочем, несмотря на привычку роскошно одеваться, Фалько предпочитает проводить время в дешевых тавернах и пивных, о чем свидетельствуют въевшиеся в ткань запахи. Держится он свободно и уверенно — я не слышу, чтобы твой работник шаркал ногами или щелкал пальцами. Из этого я делаю вывод, что он хороший фехтовальщик…
— Что скажешь, Фалько? — обратился ко мне Астольфо.
— Все сказанное вашим другом справедливо, — признался я.
— Можешь рассказать о нем что-нибудь еще? — Маэстро снова повернулся к своему слепому приятелю.
— В том, как звучит его голос, мне чудится некое противоречие. На первый взгляд, Фалько разговаривает уважительно и любезно, но в его интонациях слышится насмешка. Можно подумать, что, с
