«Прием!!!»
Размашистая, плохо читаемая запись принадлежала Саше.
Сам того не осознавая, парень по-доброму усмехнулся. Сорвавшись, карандаш прокатился до края подоконника, и Филипп едва успел поймать его. Заговоренный карандаш трепетал в сжатом кулаке, и ведьмаку ничего не оставалось делать, как состроить вид, будто он вдохновенно пишет в чужой тетради.
«Караул!» — вопила двоечница, сидя на экзамене. — «Я пролетаю!»
«Очаруй комиссию», — подколол Вестич.
«Это кто?!» — собеседница опешила, явно ошибившись с адресатом послания. Парня разбирал смех.
«Ищешь Зака?»
Саша замешкалась, догадавшись, на кого именно из братьев Вестичей нарвалась. Следующая запись появилась спустя пару секунд:
«Что такое круги Эйлера?»
«Не знаю», — представляя, как подружка пыхтит от злости, написал Фил.
«Я тоже!!!» — тут же огрызнулась она.
«Попроси полюбезнее, Зайка».
«Пжл», — кисло отозвалась Саша, до неприличия сократив вежливое «пожалуйста».
«Скажи им…» — Он вывел нарочито витиеватую фразу, и последовала ошарашенная пауза.
«Издеваешься? — наконец, пришла в себя девушка. — Я этого не повторю!»
«А ты по бумажке прочитай», — предложил ведьмак.
— Какого черта? — раздалось у самого уха, и Филипп неохотно оторвался от уморительной переписки. Над ним нависал угрюмый светловолосый студент в полосатом свитере. Вестич лениво выпрямился. Неизвестный оказался ниже ростом и машинально поднял голову.
— Блокнот твой? — спокойно уточнил ведьмак.
— А ты на обложке прочитай, если грамотный, — процедил противник.
В заглавии действительно имелись фамилия и имя владельца — Сухов Андрей. Не мудрствуя лукаво, Фил по-хозяйски выдрал лист с перепиской и застыл. На следующей странице нашлась сдобренная препошлейшим комментарием карикатура на Александру с непомерно большой обнаженной грудью.
Стараясь справиться с шевельнувшимся внутри гневом, Филипп сжал зубы.
— Как интересно, — с яростью комкая вырванный листок, процедил он.
Вестич мял бумагу, сжимая кулак все крепче, и только чудовищным усилием воли удерживал себя на месте.
— Мои друзья оценили, — с наглой ухмылкой похвастался Сухов.
В следующий момент противники крепко сцепились, схватив друг друга за грудки. Коридор немедленно замер, шепотки смолкли. Первокурсники в мгновение ока позабыли про пересдачу и с открытыми ртами воззрились на скандалистов.
— Заканчивай с художествами, студент! — прошипел Вестич, дергая парня ближе к себе. Полосатый свитер затрещал, а ворот натянулся.
— Иначе? — На щеке у студента нервно дергался мускул.
— Иначе разучишься и рисовать, и писать. Будешь печатать на компьютере одним указательным пальцем! Доходчиво объясняю?
Сухов дернулся, пытаясь высвободиться из крепкого захвата.
— Что здесь происходит?! — прогрохотал декан, как на грех, проверявший порядок в корпусе. — Прекратите немедленно!
Студенты, следившие за поединком, смущенно зашушукались. С брезгливой гримасой ведьмак оттолкнул противника, и тот неловко оступился, едва сохранив равновесие.
— Вестич, — рявкнул декан, теряя терпение, — от вас я такого не ожидал!
Спорщики буравили друг друга свирепыми взорами, но не шевелились. Решив, что инцидент исчерпан, декан поспешно поковылял по коридору. Стоило толстячку повернуть за угол, как Вестич сграбастал блокнот с оскорбительной карикатурой и швырнул его в урну.
— Достанешь, — прокомментировал Фил. — Если, конечно, небрезгливый.
Сухов побагровел, готовый накинуться на врага с кулаками, но тут со скрипом приоткрылась дверь в аудиторию. Все присутствующие одновременно оглянулись. В коридор тихонечко выскользнула Саша и, пересекшись быстрым взглядом с напружиненным ведьмаком, расстроено нахмурилась.
— Еще увидимся, художник, — процедил он, обращаясь к униженному сопернику, и двинулся в сторону замершей подруги. Первокурсники поспешно расступились, освобождая ему дорогу.
Вместе с Филиппом мы спускались в пустом лифте на первый этаж факультета. И в тишине монотонно пел ненавистный голос. Из-за соло, без пауз звучавшего в голове, не выходило сосредоточиться. Даже на экзамене подсказанное определение удалось прочитать только с пятого раза. Так что тройка в зачетке являлась огромной удачей.
Невольно я поймала себя на том, что уже подпеваю проклятому дару.
— Отходная молитва? — Услышав мое мурлыканье, изогнул одну бровь ведьмак.
— Отлично! — Я сморщилась и потерла ноющие виски. — Твой дар меня уже хоронит, а отпевать еще с ночи начал.
— С этого момента поподробнее, — насторожился Вестич.
— Сначала дар только говорил, а теперь еще и запел, — буркнула я, не углубляясь в детали.
На улице поднялась настоящая зимняя метель, и земля снова покрылась белым кружевным полотном. Холодный ветер гонял крупные хлопья мокрого снега, утро погасло, превратившись в грязные сумерки. С веток деревьев срывались крупные холодные капли. Филипп поспешно поднял воротник вельветового пиджака и потуже затянул шарф.
— Не лети, — велел он, скользнув по мне неодобрительным взглядом.
Пение в голове бухнуло громче и отчетливее, даже удалось распознать незнакомые латинские слова. Внезапно, откуда не возьмись, на стоянку выскочила крошечная машинка, похожая на алую букашку. Из-за лобового стекла круглыми, как блюдца, глазами таращилась платиновая блондинка. Вцепившись мертвой хваткой в руль, она летела прямо меня, никак не пытаясь притормозить или свернуть.
Все произошло за короткие секунды, я даже толком испугаться не успела, как Филипп дернул меня за куртку, выхватывая из-под колес. Охнув, я налетела на спасителя, судорожно схватилась за его пиджак, отчего раздался подозрительный треск рвущейся ткани.
— Саша, просил же быть осторожнее! — устало пробормотал Филипп, помогая мне вернуть равновесие. А, между тем, малолитражка вильнула и, как ни в чем не бывало, поехала себе дальше.
— Спасибо, — обалдело пролепетала я, начиная осознавать, что едва не покалечилась.
— По сторонам надо смотреть, — нравоучительно проворчал парень.
Филипп довел меня до внедорожника и, галантно открыв дверь, помог забраться в салон. Конечно же, я неуклюже ударилась макушкой о железный свод дверного проема и, застонав, рухнула в кресло. Вот уж Вестичи были правы, когда, сберегая здоровье, отказывались выходить в черный четверг из Гнезда!
— Господи, дай мне сил! — вздохнул Филипп, картинно возведя глаза к небу. — Пристегнись, пока лоб не разбила!
Обойдя внедорожник, парень устроился за рулем и привычным жестом щелкнул пальцами, чтобы завести двигатель. Автомобиль отозвался гробовым молчанием. Досадливо цыкнув, ведьмак пихнул в замок зажигания ключ и в сердцах пробормотал:
— К этому невозможно привыкнуть!
Выглядел Филипп столь раздраженным, что я, прямо сказать, побоялась комментировать его смехотворные попытки смириться с человеческой сущностью.
Выехав со стоянки, внедорожник влился с поток машин на проспекте. Дворники сметали с лобового стекла налипающий снег. Из динамиков лился хрипловатый голос рокового исполнителя. Такт композиции не совпадал с песней, звучавшей в голове, и чудилось, что вокруг громыхала страшная какофония. Я поспешила выключить магнитолу.
