и двигатель его, нам неизвестный, полнеба превратил в зловещий смог. А я увидел силу человека, его фантазии и разума полет, как он сумел еще в начале века, устроив взрыв, поднять переполох. Известный исследователь метеоритов, и в первую очередь Тунгусского, Леонид Кулик написал в экспедициях немало строк, посвященных тайне века. Вот некоторые из них, опубликованные в книге «В поисках метеоритов. 1921–1940».
Леонид Кулик
ЦЕНТР ПАДЕНИЯ
…На перевале я разбил второй Свой сухопутный лагерь И стал кружить по цирку гор Вокруг Великой котловины, Сперва — на запад, десять километров Пройдя по гребням гор; Но бурелом на них Лежал уже вершинами на запад. Огромным кругом обошел Всю котловину я горами к югу; И бурелом, Как завороженный, Вершинами склонился тоже к югу. Я возвратился в лагерь И снова по вершинам гор Пошел к востоку, И бурелом вершины все свои Туда же отклонил. Я силы все напряг и вышел снова к югу, Почти что к Хушмо: Лежащая щетина бурелома Вершины завернула тоже к югу… Сомнений не было: Я центр паденья обошел вокруг! Струею огненной из раскаленных газов И хладных тел Метеорит ударил в котловину С ее холмами, тундрой и болотом И, как струя воды, Ударившись о плоскую поверхность, Рассеивает брызги На все четыре стороны. Так точно и струя Из раскаленных газов с роем тел Вонзилась в Землю И непосредственным воздействием, А также взрывной отдачею произвела Всю эту мощную картину разрушенья. И по законам физики (интерференция волн)[1], Должно быть, было и такое место, Где лес мог оставаться на корню, Лишь потеряв от жара Кору, листву и ветви… 1927 ПЕСНЬ О МЕТЕОРИТЕ
Пролог Солнце с сегодня на лето пойдет, Путь вековечный торя в небосводе. Мыслей бурливых моих хоровод, В рифмы порой облекаяся од, Вьется в просторах за ним на свободе. Там, на Земле, начинается год, Люди подводят итоги делишкам: Что им процессов космических ход? Лишки ж в кармане дороже людишкам. Там, на Земле, льется кровь, как вода, В тюрьмах-застенках и просто «на воле» — В улицах, скверах, полях… иногда Хлещет, как в бойне (в Китае), года… На капитале нет маски уж больше. Только в Союзе великом одном
