– Придется немного пройти пешком, леди, – все с той же улыбкой произнес парень. Лида ничего не ответила, только подумала о том, как хорошо, что она надела старые туфли на низком каблуке. В этих лаптях она не только немного, а пол Москвы может протопать. Но все-таки, неплохо, что, войдя в подъезд, им не пришлось подниматься на пятый этаж.
На площадке третьего этажа ее спутник остановился и, взяв Лиду под руку, нажал на кнопку звонка одной из квартир. Стоило двери открыться, как он с силой втолкнул туда Лиду.
– Эй, что за манеры хамские, – попыталась она увещевать своего молодого сопровождающего и не договорила начатую фразу до конца, слегка растерявшись. Перед ней стояла девушка, лицом один к одному похожая на нее. Кажется, она тоже не столько поразилась той бесцеремонности, с какой они оказались в ее квартире, сколько этому разительному сходству. Минуту, другую, она только хватала ртом воздух, словно задыхалась. И только потом, несколько совладав с собой, попыталась выразить возмущение. Но оно ничего не значило для парня, который привел сюда Лиду. И он сказал:
– Заткнись, сучка. Выбор у тебя невелик. Или ты отдаешь все то, что сперла у Лунькова, или сейчас я тебя отвезу в лес, привяжу к сосне и разведу под ногами костер. Выбирай, что тебе по душе?
Лида побледнела. Вот так дела, оказывается, тут. Только какое отношение все это имеет к ней. Жила себе спокойненько, трахалась с мужиками на вокзале и не влезала ни в какие дрязги. А тут, пожалуйста.
– Уходите, – вдруг потребовала хозяйка квартиры, указав парню и Лиде на дверь, при этом добавив. – Скоро сюда приедет милиция…
Парень разочарованно покачал головой.
– Майор Туманов? Мы следили за тобой. Знаем, что ты работаешь на ментов. Но поверь, – он проникновенно взглянул в глаза Софи, – это тебя не спасет от смерти. Да и сам твой майор тоже не заговоренный от пули. Поэтому, я предлагаю разойтись по-хорошему.
Видя, что ситуация накаляется, Лида осторожно попросила:
– Слушай, отдай ты ему, чего он хочет, а? А еще лучше, вообще, можно я уйду. Я тут не при делах. Разбирайтесь сами без меня.
Софи коварно улыбнулась. И где только эти идиоты отыскали такую простушку. Неужели, она, в самом деле, не понимает, зачем ее намалевали, как куклу и притащили сюда. И Софи решила ей помочь, пробудить заторможенный мыслительный процесс.
– Ты что, не догадываешься, для чего ты здесь? – спросила Софи с намеком.
Лида захлопала глазами. А Софи еще больше поразилась наивности и покачала головой, сожалея о незавидной участи привокзальной проститутки.
Кажется, только теперь до той кое-что стало доходить. Она рванулась назад к двери, но парень догнал ее, схватил за волосы и приволок обратно в комнату.
– Куда ты? – прорычал он.
Лида как могла, сопротивлялась, но силы оказались неравными.
Софи увидела, как парень сунул руку в карман и достал оттуда нож, лезвие которого открывалось от простого нажатия на кнопку. Стремительный, едва заметный удар, и горло у проститутки оказалось перерезанным от уха до уха, а из глубокой раны брызнула кровь, заливая несчастной жертве блузку. Но она не умерла сразу. Она была еще жива и даже, как показалось Софи, попыталась вырваться и куда-то бежать, но парень, не отпуская ее волос из своей левой руки, опрокинул ее на кровать и удерживал в лежачем положении до тех пор, пока тело не перестало биться.
Софи завизжала и закрыла лицо руками, чтоб не видеть ужасную картину. А парень подскочил к ней, с силой разжал руки, и повернул ее лицо туда, где на кровати лежала мертвая проститутка.
– Нет. Ты смотри. Всего этого могло бы не быть. Она погибла из-за тебя. Потому что ты, глупая сучка, ввязалась не в свое дело и не отдаешь то, что тебе не принадлежит. Понимаешь? На что ты надеялась? Думала, тебя оставят в покои? Отвечай! – потребовал он. Софи плакала. А парень покачал головой и убежденно продолжил:
– Нет, не оставят. И ты умрешь гораздо мучительней, чем она. Мы тебя будем пытать. Если понадобится, с живой сдерем кожу. Так что лучше отдай сама. Не испытывай мое терпение. Слышишь, тварь?
Софи посмотрела на несчастную. Наверное, в самом деле, несправедливо, что она умерла из-за нее. И все только потому, что они обе оказались здорово похожи друг на друга. Теперь жизнь одной уже перечеркнута смертью. И если этот изверг не врет, ее ожидает тоже самое.
– Ну же, отвечай, где ты все спрятала? – парень схватил ее за плечи, потряс. Тело девушки казалось обмякшим. Как маятник закачалось из стороны в сторону.
– Тут у меня ничего нет. Я все спрятала в другом, надежном месте. Ладно, будем считать, что ты меня убедил. Пошли, я покажу, – проговорила Софи, обернувшись и еще раз взглянув на лежащую в луже крови проститутку.
– Ладно. Поехали. Но не вздумай меня обманывать, – строго предупредил парень, сложив нож и спрятав его в карман. – Чего ты пялишься на нее? Пойдем. Не будем терять время. Или ты представляешь себя на ее месте? – хохотнул он над своей неудачной шуткой.
Глава 7
Сосед Софьи Бруно заявился домой как всегда под вечер с пакетом, в котором лежала бутылка водки и две банки кильки в томате. Многое в жизни Евгения Курепина переменилось, только не сам он. Сам он предпочитал жить как раньше. А раньше килечку эту залитую томатной бурдой, величали не иначе, как царицей морей. А под водочку, самая она закуска. Да и по деньгам подходит. Вот и стал его ежедневный рацион состоять из бутылки водки и двух банок кильки, одна из которых шла на варку супа.
Ополоснув руки, он сел за стол, порезал большими ломтями хлеб, потом открыл одну банку кильки, потянул носом запах. На этот раз консервы оказались немного не того качества, что называется с душком, но это Курепина не остановило. С годами его желудок стал ко всему привычным, и не такое есть приходилось. А под водочку-то, попади в него долото и оно переварится.
Откупорив бутылку водки, он налил себе целый стакан, который не надолго оставался полным. Тут же осушив его, Курепин с аппетитом приналег на килечку. Но, как говорится, между первой и второй, промежуток небольшой. И рука сама собой потянулась к бутылке, а вторая к стакану.
После второго стакана на душе сделалось веселей, и Курепин, уплетая несвежие консервы, подумал о том, что сейчас, в общем-то, не такая уж и плохая житуха. Вот он живет, и ментам до него нет дела. Попробовал бы раньше так пожить, враз бы сцапали и в кутузку. А так на свободе он, да еще не против бы бабенку хорошенькую приласкать на ночку, другую. Тогда бы и вовсе жизнь стала веселой. Что еще мужику надо: водка есть, какой никакой, а закусон тоже имеется. Остается дело за малым. Через стенку, в соседней квартире, хорошенькая шмара проживает. Ее бы он отодрал с удовольствием, и далеко ходить не надо. Да и она сама, чувствуется, блядь еще та. Мужиков к себе домой таскает, и дерут они ее там как кошку. Балкон Курепина вплотную к балкону соседки. Сколько раз, выйдя покурить на балкон, он подходил к разделительному ограждению, вытягивал руку с зеркальцем, и видел в него, как очередной предмет обожания раскладывал красавицу соседушку на постельке и трахал всеми доступными способами. Жаль зеркальце маловато, а то была бы еще та порнуха, только смотри.
Вспомнив про соседку, Курепин прислушался, услышал за стенкой ее визг, который ему сразу показался подозрительным. Что-то у нее не то там. Когда ее дерут, она визжит не так. Уж ему ли не знать. Сколько раз подслушивал, прислонив кружку к стенке, как голубки там тешатся. Под такие вожделенные стоны и «дуню кулакову» погонять не грех. А от этого визга мороз пробирает по коже.
Отставив недопитую бутылку и недоеденные консервы в сторону, Курепин встал и прошел в комнату, где находилась дверь на балкон. Тихо открыл ее и, выйдя на балкон, достал из кармана маленькое зеркальце.
Увиденное, поразило его. Мертвая баба с перерезанным горлом лежала на постели. Соседка стояла посреди комнаты, закрыв лицо руками. Судя по дрожащим плечам, она плакала. Тут же в комнате суетился какой-то парень. Морда наглая здоровенная, коротко стриженный. Сразу видно, типичный представитель братвы. «Бык», одним словом. Такого бы в тюрягу, да в пресс-хату, чтоб прыть из него выбить. Тогда бы не стал понты кидать перед бабами.
Курепин вернулся в комнату. Там, за диваном у него хранился пистолет с запасной обоймой. Давняя
