– Не суетись, – сказал ему тихонько Поречных, наблюдая за тем, как подполковник проходит мимо, не обращая внимания на красную «семерку».
Водитель оторопело уставился на Поречных, кажется напрочь забыв о существование подполковника Туманова.
– Ну ты даешь. Ты действительно охренел. Михалыч тебе башку оторвет. Я сейчас позвоню ему, – проговорив так, он потянулся правой рукой ко внутреннему карману пиджака, но Поречных остановил его.
– Я же тебе сказал, не суетись.
Водитель опустил руку.
– Ты сумасшедший. Знаешь, что тебе теперь за это будет? – спросил он.
Поречных улыбнулся.
– Не о том ты сейчас думаешь, – заметил он водителю, который и в самом деле смотрел на него как на выжившего из ума. – Тебе бы в пору о себе подумать, а не обо мне, – проговорив это, майор сунул руку в карман к водителю и достал из него пистолет. Причем, он был взведен и снят с предохранителя.
– Вот оказывается какой у тебя там телефон. Убить меня хотел, сволочь? – левой рукой Поречных несильно ударил водителя по челюсти. – А ну-ка, давай сверни вон в тот переулок, – указал он в сторону, куда повернул рейсовый автобус с пассажирами, не подозревавшими что в каких-то всего десяти метрах от них разыгрывается самая настоящая драма жизни и смерти.
Выбрав узкий проезд между торцами двух домов, Поречных велел водителю втиснуть туда машину и когда они остановились, сказал:
– А теперь давай на чистоту.
Водитель исподлобья глянул на него.
– Что ты хочешь от меня услышать?
Поречных усмехнулся.
– Как говорят в ментуре – правду и только правду. Тебе ведь поручено меня убрать, после того как я ликвидирую подполковника, не так ли?
Водитель опустил глаза на пистолет, который Поречных держал в своей руке.
– С чего ты это взял? Никто тебя убивать не собирался. И вообще, тебе бы лучше поговорить с Михалычем. Давай я ему позвоню и мы как-то разрешим эту проблему. Может ты уложишь мента в другой раз. Так я достану телефон? Ладно?
– Как хочешь? – Поречных пожал плечами, но когда водитель, на этот раз сунул свою правую руку в наружный карман пиджака, подставил ствол пистолета к его сердцу и нажал на курок.
Раздался негромкий хлопок, после которого водитель вздрогнул, а голова его откинулась. Если бы кто-то заглянул через тонированное стекло в салон машины, наверняка бы подумал, что водитель утомившись, решил таким образом вздремнуть часок, другой, и только майор Поречных знал, что он уже никогда не проснется. На его серой водолазке одетой под пиджак, виднелась небольшая кровоточащая дырочка. Поречных дернул за полу пиджака, застегнул его на груди убитого.
Достав из его кармана мобильник и бумажник с документами и деньгами, он забрал все это и с трудом открыв прижатую стеной дома дверь, вылез из машины. Больше задерживаться здесь не имело смысла.
Выйдя на тротуар, он бросил по сторонам настороженный взгляд, но ничего подозрительного не заметил и торопливо пошел по улице. Старался не оглядываться, хотя и опасался, вдруг Михалыч решил подстраховаться и послал еще кого-то и теперь этот кто-то старательно выцеливает его в спину.
Глава 16
Войдя в кабинет, Федор Туманов увидел, что Грек с Ваняшиным уже там, примеряют оранжевые жилеты дорожных рабочих, которые вчера подполковнику выдал мастер ремонтников под честное слово, что эта спецодежда не пропадет. Тут же на стуле лежало две пары брезентовых рукавиц. Причем, лежали они по разные стороны. Грек выбрал себе рукавички помягче.
Ваняшину было без разницы, какими рукавицами пользоваться, поэтому он спорить с Греком не стал.
Бросив газету на стол, которую он только что купил на выходе из метро, Туманов критически осмотрел свое доблестное войско.
Грек был одет в старое трико, которое он неизвестно где раздобыл с заплаткой на коленке и стоптанные ботинки.
– Ну ты даешь, – покачал головой Федор по поводу его наряда.
Грек огрызнулся.
– А ты хотел, чтобы я во фраке асфальт месил?
– Да я ничего такого, – извинился Федор. – Просто хотел спросить, как ты в таком наряде по улице шел.
– Да вот так и шел. Прохожие от меня шарахались как от бомжа, а дежурный на проходной пускать не хотел. Удостоверение свое я дома забыл в костюме. А там стоит какой-то дебил из новеньких, ну и прицепился ко мне.
– Неужели пропуск заказывал? – с иронией спросил Туманов, подозревая, что Грек как всегда малость привирает.
– Еще чего, пропуск. Плохо ты меня знаешь, а этот новичок узнал. Я ему популярно объяснил кто такой Сан Саныч Грек. Теперь запомнит, – погрозил Грек кулаком.
Старший лейтенант Ваняшин был в старых джинсах и кроссовках. Когда Федор спросил, почему он не в ботинках, старший лейтенант пошутил:
– У меня таких кирзачей, как у Грека нету.
– Но ты!.. – рявкнул на него Сан Саныч, сверкнув недобро своими черными глазами. – Ты думаешь, я все это барахло, – хлопнул он себя по коленке, где была заплатка, – дома храню?
– А где же? – недоверчиво спросил Ваняшин.
– Кто-то из соседей приготовил это все на выброс, я и воспользовался.
– Барахольщик, – заключил Ваняшин.
Задиристый Грек встал в боевую стойку, но Туманов не дал разгореться скандалу.
– Ладно, ладно, не заводитесь, – примирительно к обоим сказал Федор. – Для маскировки пойдет. Теперь ни одна собака не догадается, что вы опера.
– Еще бы, – подхватил Грек. – Она только глянет на нас и сразу испугается, – потопал он ногами, как бегун на разминке перед стартом. – Ну что, мы поехали? – проговорил он, посмотрев на Туманова. – Время и так уже десятый час.
– Да, езжайте, – кивнул Туманов. – Я тоже скоро подъеду. Только вот переоденусь, да Василькову доложусь. А то кипятиться старик. Начальство на него сверху наседает.
Черную милицейскую «Волгу» Грек с Ваняшиным оставили с другой стороны соседнего дома, загнав ее во двор. Там в беседке сидели три пьяненьких мужика за бутылкой водки. Когда «Волга» остановилась рядом, они на всякий случай решили спрятать бутылку под лавочку, и изумленными глазами уставились на двух странных мужиков в оранжевых жилетах вылезших из этой самой «Волги». Слишком уж у них не подходящий для милиционеров вид. Особенно у того оборванца с черными усами.
– Да…а, – только и сказал один из них, прожевывая огрызок яблока.
Двое его собутыльников и вовсе ничего не сказали, удивленно тараща глаза на странных людей.
Заметив, что троица во все глаза пялится на них, Грек поднес руку к голове и брякнул:
– Салекум молям!
Мужики переглянулись. Когда Грек с Ваняшиным прошли мимо, один из них не удержался от вопроса:
– Это кто ж такие?
– Инопланетяне, – не раздумывая, ответил ему тот, который гонял в беззубом рту огрызок яблока, стараясь раскусить его. – Да ты доставай бутылку-то хрен мамин.
Стоило Греку с Ваняшиным подойти, как мастер постучал пальцем по своим ручным часам.
– У нас рабочий день, между прочим, начинается с восьми часов. А сейчас уже без двух минут – десять, – сказал он.
