группировке, даже самой крутой, такое не под силу. Слишком уж профессионально действуют. Да и не станет братва связываться с Орликовым. Он наверняка отстегивает в общак. Так что пока, нам остается только гадать, – заметил на это майор разочарованно. Видя, что Ваняшин не собирается заводить мотор своей «девятки», он посмотрел в окно и сказал: – А чего мы стоим, не едем? Разве у нас нет никаких дел?
– А куда ехать-то? – Ваняшин повернул ключ в замке зажигания и мотор «Жигуленка» размеренно заурчал.
– Леша, все наши пути сходятся, знаешь где? В нашем управлении, так что давай туда, – махнул рукой майор вперед.
Глава 17
Николай Петрович Шахов, вышел из дома и, остановившись на крыльце, внимательно посмотрел по сторонам. Беседка. Деревянные кресла, стоящие возле бассейна, да и сам бассейн, наполненный отдающей в голубизну водой, не ускользнули от его цепкого взгляда. И на лице отобразилось раздражение оттого, что он не обнаружил того, кого искал. Тогда он вошел в беседку и, усевшись на деревянную лавку, громко произнес:
– Лаврик, выходи. Я ведь знаю, что ты прячешься где-то здесь. Ну хватит. Слышишь меня? – закончил он еще громче. В какой-то момент уже усомнился, тут ли тот, кого он звал.
И тут до его слуха дошел едва различимый шорох на крыше, под которой он сидел в беседке. Он успел сделать всего лишь полуоборот, как тот, кто прятался, спрыгнул вниз, очутившись едва ли не перед самым носом Шахова.
Шахов отпрянул назад, чуть не соскочив с лавки, когда ему в грудь уперся ствол револьвера тридцать восьмого калибра. Раздавшийся резкий металлический щелчок, заставил его вздрогнуть.
– Все, полковник, ты убит, – с азартом проговорил карлик, похожий на десятилетнего мальчугана.
Шахов, вырвав из руки карлика револьвер, положил его на стол.
– А чтоб тебя… – произнес он, скосив глаза на крышу. Тут же подумав о том упущение, которое допустил. С его стороны, это было довольно непростительной ошибкой. Теперь осознав ее, Шахов разозлился, на себя и на карлика. Этот чертенок может появиться в самый неподходящий момент и там, где казалось, быть его не должно.
– Стареешь, полковник, – тоненьким голосом пропищал карлик, с проворством взобравшись на скамейку напротив сидящего с помрачневшим лицом Шахова. – Теряешь хватку. Это плохо. – Прозвучало как укор, причем, он был справедливым. Шахов и сам стал подмечать за собой некую медлительность в движениях, оттого и реакция была запоздалой. Но обсуждать это в слух не хотелось, поэтому он сказал отрывисто:
– Перестань. Занимайся лучше делом.
– Да я и так, вроде, не сижу без дела, – возразил на это карлик, взяв со стола свой револьвер, показав его Шахову, сказал: – Он еще не остыл. Два часа подряд я занимался стрельбой. Но согласись, умение хорошо маскироваться, тоже не помешает. Или я не прав, полковник?
Шахов утвердительно кивнул.
– Безусловно, ты прав, Лаврик.
– Не называй меня Лавриком, – потребовал карлик, и его лицо исказила обида. – Это лишний раз напоминает, что я не такой, как все. Что я маленький…
– Ладно. Хорошо. Извини, – произнес Шахов, поймав себя на мысли, что к Лавру он относится как к ребенку, хотя тому уже восемнадцать и чтобы как-то вывернуться из положения, сказал: – Хотя как раз в этом и есть твое превосходство перед большими. А рост для человека, еще не самое главное. Ты умен. Силен. Наконец, ты обладаешь многими другими качествами, которым великовозрастные балбесы могут только позавидовать.
– Например, стреляю без промаха, – догадался карлик о том, о чем не договорил Шахов.
Шахов согласно кивнул и сказал:
– А разве этого мало. Многим из наших парней ты в стрельбе дашь фору. Ты можешь залезть в любую щель, в любую нору. Хотел бы я видеть, как кто-то из двухметровых громил сделает то же самое.
Карлик самодовольно улыбнулся, поигрывая в руке револьвером.
– Знаешь, полковник, все это не то. Мне хочется доказать, что я не хуже твоих верзил. Принять участие в настоящем деле. Стрельба по деревянным мишеням, наскучила мне, – проговорил он тоненьким голоском ребенка, и на лице появилась такая скука, что, казалось, еще немного и обиженное дитя расплачется. И чтобы этого не произошло, Шахов поспешил его успокоить, сказав:
– Потерпи. Скоро ты не только примешь участие в настоящем деле, но и станешь его главным действующим лицом.
– Правда? – с наивностью ребенка спросил карлик.
– Правда, – кивнул Шахов. – Наберись терпения. В нашем деле выигрывает тот, кто умеет ждать.
– Я могу ждать, – пообещал карлик.
На лице Шахова появилась скупая улыбка.
– Ну вот и прекрасно. А сейчас иди и поупражняйся в стрельбе. Сидя, лежа, стоя. Даже если тебе придется стоять на голове, ты не должен промахнуться. Не должен, – по слогам растянул Шахов это слово так, словно оно было бесконечно длинным.
Карлик сделал несвойственный для его роста длиннющий прыжок и исчез в густых зарослях садовых деревьев, на которых вместо мишеней были развешаны консервные банки. И сейчас же до слуха сидящего в беседке Шахова, долетели звуки, как будто тихие удары по этим консервным банкам. Они слышались с такой частотой, что Шахов просто не успевал считать.
Раз… Два… Четыре… Шесть…
– Вот чертенок, – тихо произнес Шахов себе под нос, пытаясь проследить за проворным карликом, передвигавшимся по саду с быстротой юркого существа. Он то делал головокружительный прыжок, во время которого успевал выпустить пару пуль по висящим на деревьях банкам с расстояния в двадцать с лишним метров, то падал на землю, маскируясь в траве, и при этом опять всаживал несколько пуль в мишени.
Появившийся возле беседки высокий, худощавый парень, отвлек Шахова. Минуту, другую он стоял молча, также как Шахов вслушиваясь в звуки ударов пуль по банкам, но потом, решив перейти к делу, сказал:
– Полковник, у нас неприятности. – Он как видно ожидал довольно резкой реакции Шахова, но тот выглядел вполне спокойным. По крайней мере, судя по выражению лица, можно было догадаться, что так оно и есть.
За долгую работу профессионального разведчика бывший полковник секретного разведывательного управления привык ко всему и, казалось, в мире нет, и не было ничего такого, что бы могло заставить его изрядно понервничать. Даже если сам мир в одночасье прекратит свое существование, Шахов это воспримет как должное и останется спокойным. Человек без эмоций, так о нем поговаривали люди из окружения.
– Ну, что случилось на этот раз? – спросил он так, словно все, что происходило и могло произойти, его вовсе не касалось.
Стоящий перед ним парень, чертыхнулся про себя, поражаясь выдержке своего шефа, и сказал:
– Кажется, Ваньков сбежал от нас.
Шахов холодно взглянул в глаза парню. Но голос его по-прежнему зазвучал спокойно:
– Запомни, Ледов. Я не выношу абстрактного и уважаю конкретное. Поэтому мне не нужно знать всего того, что тебе кажется. Я ясно выражаюсь? – спросил Шахов и, заметив кивок парня, проговорил: – И так?..
– По вашему распоряжению, мы выехали в больницу, чтобы забрать оттуда Ванькова…
– Так, – удовлетворенно кивнул Шахов, предложив Ледову продолжить: – И что же вам помешало?
– Мент. Вернее, два мента. Там оказалось – два мента. Я потом узнал, один из них был – тот самый майор Туманов.
Лицо бывшего полковника слегка помрачнело.
– Опять этот майор Туманов.
– Да, – кивнул парень. – Это был он.
– И, конечно же, он сорвал вам всю операцию? Вам. И какой-то майор, мент. Знаешь, Ледов, я начинаю
