назад.
– И так, мы ждем. Или ты отдаешь все сам, или… – Договорить Кирилл не успел.
Из кухни выскочила Наташа. Оказалось она не ушла и все это время стояла там, у окна с сигаретой. И вот не выдержала.
– Павел Егорович, да отдайте вы им эти проклятые доллары. Хотя бы от мучений себя избавите. – Прозвучало, как совет. Она знала, в живых Помиранцева Кирилл не оставит. Но совсем необязательно мучить его перед смертью. Возможно, Кириллу, и всем остальным, это доставляет удовольствие. Но только не ей. Выносить не могла этих истязаний. Но, если Помиранцев будет упорствовать…. Хотя, какой смысл? Ведь известно, где его потайной сейф.
Увидев девушку, Помиранцев не удивился, но и восторга не замечалось в его глазах. Скорее, разочарование. Не хотелось, чтобы она видела его унижений и побитую физиономию. А ведь без этого не обойдется. Смутное подозрение овладело Помиранцевым. «Неужели ей известно про сейф? Вот лопухнулся», – мысленно ругнул себя глава холдинга и, не подавая вида, сказал как бы удивляясь:
– Нина, что вы такое говорите? Мне и отдавать-то ровным счетом нечего. У меня куча племянников…. Каждому помочь надо. Дочь в Америке. Внуки. – Прозвучало как-то не очень убедительно.
– Перестаньте. А сейф в маленькой комнате? За комодом?
Эти слова девушки Помиранцев воспринял, как приговор. Наверное, минуту, а может и больше, молчал, собираясь с мыслями. Она узнала про его тайну. Эта дешевая шлюшка. Теряясь от волнения и едва выговаривая слова, пролепетал:
– Так ты знаешь про сейф?.. Но, как ты узнала? А-а, – протянул он, догадываясь и кивнув головой, – пока я спал…. Ты обшарила квартиру. Ах ты, сучка!…
Договорить оскорбление в адрес Наташи ему не позволили. Резкий удар кулака в челюсть, опрокинул Помиранцева на пол. Помиранцев захрипел от боли, выплевывая вместе с выбитыми зубами сгустки крови.
– Гады, – произнес он разбитыми губами.
– Кирилл! Прошу тебя, не бей его. Я не могу видеть, – Наташа попробовала вмешаться, но Коваль схватил ее за плечи и втолкнул в кухню.
– Побудь пока здесь. Ты свое дело сделала, не мешай теперь нам. Вдруг у него где-то еще чего-нибудь припрятано. Чувствуется старикашка прижимистый. А уговорами да убеждениями его не проймешь. Тут, Натаха, нужны другие методы, более жесткие, – показал Коваль кулак, после чего плотно закрыл дверь в кухню, чтобы Наташа не могла слышать хруст сломанных ребер и стоны.
Оставшись одна, Наташа закурила и отвернулась к окну, стараясь не прислушиваться, как за стеной слышались частые удары и голос Кирилла:
– Сука, давай деньги. Говори, где у тебя еще припрятано?..
Он усердно месил ногами катавшееся по ковру тело. Старика не жалел. Знал, его придется все равно убить. Но перед смертью хотелось кое-что у него расспросить. Пока он еще мог говорить.
И Помиранцев, от боли то теряя сознание, то, вновь приходя в себя, понял, ему не выжить. Но пусть бы это произошло быстро, без мучений и чтобы не чувствовать эту ужасную боль.
Чуть оперевшись на руки, он приподнял от залитого кровью ковра обезображенное от побоев лицо, зло взглянул на боксера. Его удары были сильней остальных и более болезненные.
– Перестаньте. Хватит. Ваша взяла. Все деньги у меня лежат в сейфе. Ключ… – он на минуту замолчал, как бы впадая в забытье, но сильный удар ботинка в низ живота вывел его из этого состояния. – Ключи от сейфа лежат на кухне, в мойке, рядом с ведром мусора. Завернутые в газету. Берите.
Коваль метнулся в кухню и тут же вернулся с комком грязной, промасленной газеты, которую и в руки-то брать было противно.
– Эта? – показал он комок Помиранцеву. Тот согласно кивнул головой, едва выговорив разбитыми губами:
– Эта.
Коваль быстро развернул газету, достал из нее два ключа.
– Ты смотри ж, чего старик удумал, – сказал он как бы с усмешкой и пошел в маленькую комнату.
– Сигнализации нет? – на всякий случай поинтересовался Кирилл.
– Нет, – ответил Помиранцев и чуть отполз в сторону. Временное затишье, пока его не били, показалось ему ни с чем не сравнимым блаженством.
– Смотри, падала! Если обманешь, на куски тебя порежем, – предупредил Кирилл.
Помиранцев заплакал.
– Не обманываю я вас.
– Открывай, – сказал Кирилл ожидавшему Ковалю. Тот быстро справился с замками и когда открыл дверцу, от неожиданности присвистнул.
– Ни хрена себе, куш! Да тут не меньше миллиона, – сказал он, пробежав глазами по ровным стопкам сто долларовых купюр.
Все пачки они с Толяном боксером переложили в принесенную с собой сумку. Вернувшись в комнату, где был Помиранцев и Кирилл, Коваль с сочувствием глянул на рыдающего главу холдинга и сказал:
– Сам, дружок, виноват. Зачем повелся на молодую бабу? И деньги надо было хранить не дома, а в банке. Так надежней бы было.
– Дурак я! Старый дурак! – всхлипнул Помиранцев.
– А кто спорит? – уже равнодушно произнес Коваль и едва заметно кивнул Толику головой. Дав знак, что со стариком пора кончать.
Боксер неожиданно резко ударил Помиранцева кулаком в горло. Тот только прохрипел. Потом вместе с Ковалем они схватили почти безжизненное тело и поволокли его в ванну.
Наташа стояла в кухне, прислушиваясь к всплеску воды. Но очень скоро он прекратился, и в ванне стало тихо. Докурив сигарету и бросив окурок в раковину, Наташа вышла в коридор.
Коваль старательно вытирал носовым платком дверную ручку и замки, где могли остаться Наташины отпечатки. Когда Наташа посмотрела на него, весело подмигнул.
– Идиот, – ругнула его Наташа, но Коваль не обиделся. У него было слишком хорошее настроение, чтобы обижаться на такие мелочи.
Кирилл сидел, развалившись в кресле, и пересчитывал пачки долларов. Так увлекся, что на присевшую рядом Наташу, не обращал внимания, чтоб не сбиться. Казалось, кроме этих бумажек, аккуратно сложенных в стопки, он ничего и никого не замечал. И уйди они сейчас все из квартиры, он даже не заметит. Деньги для него в жизни главное. Иногда Наташе казалось, что когда-нибудь он их всех променяет на деньги, как торговец рабов.
– Ну и сколько тут? – совсем без интереса спросила Наташа. Просто хотелось, чтобы этот счетовод сбился. Но упрямый Кирилл молчал, пока не досчитал до конца. Потом только сказал:
– Здесь ровно миллион, двести тысяч. Вот привалило нам! – он радовался как ребенок. Заметив, что Наташа пытается заглянуть в ванну, где в пенистой от шампуня воде плавало тело Помиранцева, он посоветовал:
– Не смотри туда. И не переживай о нем. И когда только ты, Натаха, привыкнешь к нормальной жизни. Пойми, в этом мире так: если не ты, так тебя. Правильно, Коваль? – громко спросил он у длинноволосого очкарика.
– Точняк, – отозвался Коваль из прихожей.
– Прислушайся, что тебе умные люди говорят, – с гордостью заявил Кирилл. Всегда любил себя возносить. Считал личностью. Уважал Коваля и боксера Толяна. Наташа не знала, каково его мнение о ней. Зато знала, что все остальные люди для Кирилла быдло и рабы, которые должны подкармливать его деньгами. Но со всеми ними он готов безжалостно расправляться точно так же, как сейчас с Помиранцевым. Она боялась его. Уверена была, что, и Коваль с Толяном тоже побаиваются.
Толян даже не вмешивался, когда Кирилл считал доллары. Стоял и вертел в руках видеокамеру.
Кирилл сам спросил у него:
– Нравится?
– Ага. Ништяк – вещица. Я ее заберу.
Кирилл только покачал головой, вспомнив про уговор, ничего из вещей не брать, но настроение было
