Кручинин проявил оригинальность.
– Я бы даже сказал, мечта идиота, – заявил он. Причем, голос его звучал с такой издевкой, что Наташе сделалось не по себе. Не трудно догадаться, что все сказанное касается не только одного Зубрикова, но и ее. Сделалось обидно. Хотя конечно, Стас прав, но не о себе она сейчас думала. Находясь здесь в Москве, она не на минуту не переставала думать об оставшемся без нее сыне. Как он там, ее маленькая кроха? Жив ли? Все настолько запуталось, что и не знала, как выбраться из этой трясины. Она частенько названивала Мордовцеву и намекала, что хотела бы встретиться, но, похоже, Сергея Валентиновича занимала жизнь отшельника. И Наташа в какой-то момент уже подумала, что Стас прав и Мордовцев не клюнет на их удочку. Мало ли красивых баб. А стало быть, затея Зубрикова провалилась, но скоро поняла, что у нее все-таки остается шанс.
Вечером Наташа решила принять душ. Такой наглостью как Аннастасия она не отличалась, но сейчас, когда осталась в квартире одна, вроде бы и стесняться некого. Из ванной она вышла распаренная с большим махровым полотенцем в руках. Войдя в комнату, остановилась возле старенького трюмо стоящего рядом с диваном и стала вытирать волосы, не забывая при этом созерцать себя во всех трех половинках зеркала.
Вид спереди. Вид с правого бока. С левого. Наташа придирчиво осмотрела себя всю с головы до ног, находя, что проведенный на зоне год и рождение сына ничуть не изменили ее фигуру. Она по-прежнему все такая же красавица с большой круглой попой что очень нравится в женщинах мужчинам. А груди сделались больше, едва умещаясь в лифчик пятого размера. Таким бюстом да побахвалиться бы на подиуме, подразнить голодных старичков безразлично таращившихся на тонконогих тощуг. Не раз она замечала с какой жадностью пялились на ее титьки члены жури на конкурсах красоты, где доводилось выступать. Возможно, она и в самом деле была эталоном настоящей женской красоты, как слышала о себе отзывы. Такое о себе было слышать приятно. Кроме того, победы в конкурсах давали некоторое послабление режима. А что от ее красоты теперь?
Растопырив ноги и наклонившись, Наташа тщательно вытирала волосы и вдруг почувствовала взгляд. Кто-то стоял позади нее и смотрел. Она чуть подняла голову и в зеркало увидела стоящего позади нее Мордовцева. И стыдливо ойкнула. Оказавшись в столь пикантной позе.
– Извините. Я, кажется, напугал вас, – произнес Мордовцев входя в комнату. Да и какой смысл стоять в коридоре, раз Наташа его заметила.
– Вы очень красивая девушка и очень нравитесь мне, – говоря так, Мордовцев приближался, пожирая ее глазами, в которых заиграл аппетит самца. И Наташа, догадываясь, что должно произойти в следующую минуту, растерялась. Сделала шаг, другой назад и вдруг очутилась возле дивана. Дальше отступать было некуда, да и не имело смысла, потому что сейчас должно произойти то, ради чего она здесь. Вряд ли Мордовцев станет доверять ей, если между ними не будет интимной близости.
– Стас, миленький, прости, – едва слышно произнесла она, успев подумать, что сейчас совершает еще один подленький поступок. Хотелось бы, чтобы ничего подобного не было, но видно так не получится. Так скотски устроена жизнь, что место подлости в ней всегда найдется.
Наташа закрыла глаза, делая вид, что ей безумно хорошо, когда Мордовцев сняв очки, обнял и стал целовать ее: сначала в губы, потом в шею, грудь. Симпатий к этому человеку она не испытывала. Вот если бы сейчас на его месте оказался Кручинин. А так – всего лишь очередная игра в любовь. Хотя … Она уже давненько не занималась сексом. И почувствовав как губы Мордовцева прикоснулись к ее паху, Наташа уже больше не смогла сопротивляться.
39
Полковник Зубриков не скрывал недовольства.
– Ты уже месяц тут, – напомнил он Наташе, наклонившись к ее уху, хотя она и не глухая. Но у Зубрикова была такая манера разговаривать с некоторыми людьми. То ли в этом полковник видел унижение, или ему так нравилось, но слова он произносил тихо, даже когда они содержали угрозу, как сейчас.
– Вон какая ты холеная стала. Личико гладенькое. Хорошо спишь. Сладко кушаешь… О ребенке забыла видно.
Наташа сидела на отдельном стуле, который стоял посередине комнаты. И сидя на нем, девушка испытывала чувство, которое может испытывать приговоренный. Вот только кто приведет приговор: Марат или Анастасия?
Зубриков не забыл и про них, хорошенько вставил обоим, обвинив, что они здесь занимаются чем угодно, но только не делом. Полковник подозревал, что его подруга изменила ему с Маратом. Она еще та шалава. Но пока решил повременить с разборкой. Хотя может и надо было с Анастасии шкуру содрать. Пьет, жрет на его денежки да еще и трахается с Маратом. Зубриков решил потерпеть. Ведь и Анастасия и Марат нужны ему. Пока. Но взбучку хорошую им дать надо, чтоб шевелились лучше.
Но больше конечно же досталось Наташе. Никакие оправдания старого пройдоху не интересовали. Он заподозрил, что девушка попросту тянет время.
– Наслаждаешься жизнью, очутившись на свободе? Смотри, – погрозил он Наташе пальцем. – Все может для тебя закончиться плохо. И вовсе не тюрьмой. Твое изуродованное тело найдут в лесу и никто не опознает в нем красавицу Наталью Багрову.
Марат с Анастасией сидели за столом как школяры, боясь проронить хоть одно лишнее слово.
А Наташа едва не расплакалась от всего, что ей наговорил Зубриков. Обидно было. Она старалась как могла, но Мордовцев пока держит ее в сторонке.
– Ну что ж я могу поделать? Если Мордовцев не доверяет мне. Я старалась. Честное слово.
– Значит, плохо старалась, – опять наклонившись к уху Наташи, произнес Зубриков. – Ты должна соблазнить этого очкастого хлюста. Да так, чтобы он влюбился в тебя по уши. Вот тогда все получится и мы наконец, узнаем где он прячет свою мошну. – Последнее слово полковником было произнесено с не очень приятной улыбкой, от которой Наташе сделалось не по себе. В неудаче Зубриков обвиняет ее и не понимает, что вот так с бухты барахты отношения не строятся.
Приехав в Москву, полковник Зубриков поселился на квартире своей дальней родственницы. Старушка на все лето уехала на дачу, что оказалось Зубрикову очень даже на руку. Теперь Анастасия из съемной квартиры перебежала к Зубрикову. Соскучился полковник по своей любовнице.
– Ну что, шлюха, Марата ублажала, теперь давай меня обслужи, – сказал он Анастасии в первый же вечер как приехал. Подруга возмутилась услышанному. Шлюхой себя Анастасия не считала. Но возбухать не стала, когда Зубриков пригрозил прогнать ее от себя. Хитрюга принялась клясться в верности Зубрикову, но тот не верил ни одному ее слову. Да и чего стоит слово женщины?
– Ладно. Потом как-нибудь поговорим, а сейчас иди в постель. Займемся делом, – сказал ей Зубриков, чувствуя, что за то время пока Анастасия была здесь, он успел соскучиться по ней.
– Котик мой. Я только твоя и ничья больше, – заворковала подруга, расстегивая халатик под которым не оказалось трусиков и лифчика. – Я так ждала тебя. Если бы ты знал, как я скучала. – При этих словах женщина тихонечко вздохнула, потому что не сомневалась, увидеть их с Маратом Зубриков, пристрелил бы обоих не задумываясь.
Анастасия слишком хорошо знала своего покровителя. Знала как человека с сильным характером, такие любого и всякого привыкли подминать под себя. А еще как человека злопамятного. И если Зубриков сказал, что разговора о ее верности не миновать, то можно не сомневаться, когда-нибудь это произойдет. Возможно это отразится на ее доли. Вдруг он ей не даст ни копейки. Да и Марату тоже. Об этом она не упустила сказать майору, когда встретились с ним. Времени для разговора у них было не более пяти минут, пока Зубриков принимал душ. Марат приехал немного раньше договоренного времени. Зубриков еще был в ванной. И шельма Анастасия решила еще раз наставить старику рога и использовать эти пять минут не только для разговора, но и секса с Маратом. С тех пор, как полковник приехал в Москву он никуда не отпускал любовницу от себя. А ее тянуло к молодому майору.
– С ума сошла, – Марат попытался вырваться и застегнуть брюки, которые ему Анастасия уже успела
