– Возможно, они оказывают какие-то дополнительные услуги. Вполне могут сотрудничать с реставраторами и выступать посредниками, если требуется. Странно, что пригласили вас, Юля…
– Может, чего-то опасаются? – высказал предположение еще один сотрудник. – Мало ли какая информация поступила из неофициальных источников… Органы привлекать не хотят, почему бы не привлечь известного криминального репортера? У вас же сложилась вполне определенная репутация, Юля. Может, вам на аукционе поступит какое-то конкретное предложение – в зависимости от того, как он пойдет. Может, вы увидите что-то, что не могут увидеть организаторы аукциона? Или они просто хотят подстраховаться. Вы же сразу включите камеру, если произойдет что-то необычное.
– На аукционе может произойти драка или убийство?
– Теоретически они могут произойти везде, – сказали мне. – И вы об этом знаете не хуже нас. Но тут все-таки «драка» идет несколько иным образом. Люди поднимают цену. Может и сердечный приступ случиться, и удар хватить. Все может…
– Кто там должен присутствовать? Кто присутствует обычно?
– Состоятельные люди, – пожал плечами мой консультант. – Это недешевое удовольствие. Любопытных бабушек там нет. Как мы вам уже сказали, есть любопытные люди с высоким уровнем доходов. Но ведь любопытство в той или иной степени присуще всем. Кто-то хочет вложить деньги, кто-то профессионально занимается коллекционированием, есть просто любители прекрасного. Люди разные. Вероятно, увидите кого-то из знакомых.
Меня попросили позвонить после окончания аукциона. Ребятам было интересно, зачем владельцам Аукционного дома «Александр» потребовалась я.
Глава 2
Мы прибыли с Пашкой на аукцион за полчаса до назначенного времени. Я не думала, что есть смысл появляться за час. Народу-то еще явно нет. Да и заняты мы были. Нашу обычную работу никто не отменял, «Криминальную хронику» с эфира не снимал.
Аукционный зал был один и на первый взгляд мог вместить человек сто. Еще при входе в здание у меня проверили приглашение и очень вежливо сказали, куда идти. При входе непосредственно в аукционный зал тоже проверяли документы, но тут моим документом послужило лицо. Мне улыбнулись и предложили проходить. У Пашки вообще ничего не спросили, только бросили взгляд на телекамеру.
В зале уже сидели человек двадцать, среди них было всего три женщины. Одна – тетка лет сорока пяти или пятидесяти с усталым лицом. Одета была скромно и на первый взгляд дешево. Хотя кто их знает, этих коллекционеров… Ведь некоторые же на голодном пайке сидят, семью в черном теле держат, во всем себе отказывают, тратя все средства на пополнение коллекции.
Две другие женщины, похоже, являлись матерью с дочерью. Эти явно вырядились на выход. В особенности ярко была одета дочь. Ее черное с ярко-красными вставками платье сразу же притягивало взгляд. Я бы в таком на вечеринку пошла, причем на ту, на которой хотела бы закадрить мужика.
При нашем появлении все собравшиеся в зале повернули головы. На лицах матери с дочерью появилось недовольство. Дешево одетая тетка посмотрела на меня безразлично и тут же отвернулась.
– Госпожа Смирнова собственной персоной, если не ошибаюсь? – спросил солидный мужчина в годах, с седой, аккуратно подстриженной бородкой и пышной, тоже седой, шевелюрой. Одет был в хороший костюм с галстуком. На галстуке поблескивала золотая булавка. Потом я заметила дорогие часы одной известной швейцарской марки.
– Юлия Смирнова? – пораженно произнес маленький старичок и посмотрел на меня поверх очков. – Точно. Только что-то вы сильно похудели. Проблемы? Нервы?
– Камера полнит, – сообщила я. – Считается, что килограммов на восемь.
Люди, которые впервые видят меня в жизни, на самом деле часто удивляются. В жизни я – невысокая и худая, один знакомый говорит, что мне следовало бы поправиться килограммов на пятьдесят (и тогда я заинтересовала бы его как женщина, что мне совсем не нужно), но те, кто видел меня только на экране, считают, что у меня совсем другие габариты.
– Что привело вас сюда, уважаемая Юлия? – поинтересовался высокий тучный восточный мужчина, по-моему армянин. – Желаете что-то приобрести? Вообще-то здесь съемка запрещена.
Армянин бросил взгляд на Пашкину камеру, пока зачехленную. Но очень чувствительный диктофон в моем кармане уже был включен… Только никому из присутствующих об этом знать не следовало. Да и камерой Пашка сможет воспользоваться, не привлекая внимания – сумку ему делали по спецзаказу, можно открыть объектив и включить запись. Она, конечно, получится совсем не такой, как когда Пашка нормально держит камеру, но хоть что-то. Правда, пока я не видела необходимости что-либо или кого-либо снимать. Надо разобраться с происходящим, с народом познакомиться. Я не знала лично никого из присутствующих.
У меня за спиной раздалось тихое покашливание. Мы с Пашкой весь проход загораживали, а кому-то требовалось пройти в зал. Мы сделали шаг в сторону.
– О, Вальтер! – воскликнул солидный мужчина с седой бородкой. – Познакомься: перед тобой стоит одна из самых известных журналисток нашего города, специализирующаяся по криминалу.
Я резко повернулась. За моей спиной возвышался белобрысый голубоглазый мужчина с кейсом и хлопал белесыми ресницами. Говоривший тем временем оказался рядом с нами, изобразил легкий поклон (насколько я поняла, кланялся мне) и продолжил представление:
– Юлия, это Вальтер Кюнцель, немецкий предприниматель. У него в Германии целая сеть небольших, но очень интересных магазинчиков, торгующих антиквариатом.
– Скорее оригинальными вещицами, – поправил Вальтер. – Мои магазины нельзя назвать антикварными, хотя антиквариат у меня тоже есть. Здравствуйте, – Вальтер слегка склонил голову, потом извлек из кармана визитку и протянул мне.
Я тоже достала визитку. Вальтер Кюнцель очень прилично говорил по-русски. Вполне возможно, что родился в ГДР и изучал русский язык с ранних лет. Или бизнес заставил выучить русский, а бизнес и желание обогатиться – это очень мощный стимул, в особенности для немца.
– Вы часто бываете в России? – спросила я.
Кюнцель кивнул.
– Вальтер покупает у нас много товаров для своих магазинов, – пояснил солидный мужчина с бородкой.
«Советская живопись тянет на оригинальность?» – мысленно задалась я вопросом, вслух спросила, что Вальтер думает приобрести на аукционе.
– Я должен посмотреть, что тут будут предлагать.
– А заранее об этом не известно? – Я посмотрела на солидного мужчину.
К этому времени рядом с нами уже стоял армянин, который тоже вручил мне визитку. Артур Рубенович Галустьян оказался владельцем галереи «Бриз». Солидному мужчине с бородкой ничего не оставалось, как тоже вручить мне визитку. Это был директор компании, название которой мне ничего не говорило. Компания производила цемент.
– Я просто коллекционер, – пояснил он. – Мой бизнес никак не соприкасается с искусством.
– Юлия, что же все-таки привело вас сюда? – поинтересовался галерейщик.
Я извлекла из сумки приглашение, которое тут же пошло по рукам. Галустьян с бородатым быстро переглянулись. Маленький юркий старичок, неожиданно появившийся рядом, выхватил приглашение из рук галерейщика, прочитал, вручил мне и спросил:
– Вы пришли просто потому, что получили это приглашение?
– Руководство холдинга решило, что мы с оператором должны присутствовать.
– Но никогда раньше таких приглашений к вам не поступало? – уточнил солидный мужчина и в задумчивости погладил бородку.
Я покачала головой. Бородач с галерейщиком снова переглянулись. Один из стоявших рядом и прислушивавшихся к разговору мужчин двинулся к выходу. Мужчина имел внешность интеллигентного мерзавца, причем французского. По крайней мере их такими изображали во французских фильмах середины прошлого века. Я их много посмотрела в школьные годы.
– Владик, ты куда? – крикнул ему в спину Артур Рубенович.
Владик неопределенно махнул рукой и ушел. Юркому старичку стало смешно.
