К великому порыв, К прекрасному стремленье, Ко благу страстный жар, Им оставляет в дар: «Собою наслажденье». Мой друг, и ты певец; И твой участок лира; И ты в мечтах жилец Незнаемого мира… В мечтах? Почто ж в мечтах? Почто мы не с крылами, И вольны лишь мечтами, А наяву в цепях? Почто сей тяжкий прах С себя не можем сринуть, И мир совсем покинуть, И нам дороги нет Из мрачного изгнанья В страну очарованья? Увы! мой друг… поэт, Призраками богатый, Беспечностью дитя — Он мог бы жить, шутя; Но горькие утраты Живут и для него, Хотя перед слепою Богинею покою Не тратит своего; Хотя одной молвою, Смотря на свет тайком, В своём углу знаком С бесславием тщеславных, С печалями забавных Фигляров-остряков, И с мукою льстецов Пред тронами ползущих И с бешенством падущих В изрытый ими ров — Но те живейши раны, Которые, как враны, Вгрызаясь в глубь сердец, В них радость истребляют И жизнь их пожирают, Их знает и певец. Какими, друг, мечтами Сберечь души покой, Когда перед глазами, Под дланью роковой, Погибнет то, что мило, И схваченный могилой Исчезнет пред тобой Души твоей родной; А ты, осиротелой, Дорогой опустелой Ко гробу осуждён Один, снедая слёзы, Тащить свои желёзы? И много ли замен Нам даст мечта крылата Тогда, как без возврата Блаженство улетит, С блаженством упованье, И в сердце замолчит Унывшее желанье; И ты, как палачом Преступник раздроблённый, И к плахе пригвождённый, В бессилии своём Ещё быть должен зритель, Как жребий-истребитель Всё то, чем ты дышал, Что, сердцем увлечённый, В надежде восхищённой, «Своим» уж называл, Другому на пожранье Отдаст в твоих глазах… Тебе ж одно терзанье Над гробом милых благ? Но полно!.. Муза с нами; Бессмертными богами Не всем, мой друг, она В сопутницы дана. Кто слышал в час рожденья Небесной девы глас, В ком искра вдохновенья С огнём души зажглась: Тот верный от судьбины Найдёт здесь уголок. В покрыты мглой пучины Замчался мой челнок… Но светит для унылой Ещё души моей Поэзии светило. Хоть прелестью лучей Бунтующих зыбей Оно не усмирило… Но мгла озарена;
