оставленного следа. Вытесал несколько кольев длиной в локоть и диаметром в три-четыре сантиметра, топориком заострил их, специально оставив острия зазубренными. Привязал их веревкой к пружинящему шесту. Саму же основу этого убийственного приспособления закрепил меж двух рядом растущих деревьев. Затем соединил всю конструкцию, замершую в шатком равновесии натяжения, со спусковым механизмом в виде натянутой веревочки, которую засыпал листвой и ветками. Теперь стоит кому-либо наступить на спуск, и тут же пружина механизма вырвется на свободу. Заостренные колья с огромной скоростью пронесутся в метре над землей, снося все, что встретится им на пути. И если на этом пути будет человек, то ой не завидую я ему. Подобная ловушка способна убить лося, что уж говорить о хрупком человеческом организме.
Проверять работу ловушки я не стал, благо раньше их делал и прекрасно понимал что к чему. Вернулся к ручью и пошел в обратную сторону. В паре километров отсюда я видел несколько разбросанных вдоль берега валунов. Идеальное место, чтобы незамеченным выбраться из воды. Попрыгав по камням, я не стал бездумно спускаться на землю. А вдруг будут искать с собаками или еще с какими ищейками? Прямо с одного из камней я забрался на дерево. В этом месте лес был очень густой и почти непроходимый. С одной стороны, это плохо, но, с другой, позволяло мне перебираться с одного дерева на другое по веткам. И так несколько раз, однажды даже пришлось прыгнуть. Без ивира я бы на подобную авантюру не решился. Я же не Тарзан, чтобы перепрыгивать с ветки на ветку на расстояние четырех и более метров. Подобный трюк грозил многочисленными переломами. Но имея при себе столь необыкновенное лекарство, можно было не сильно беспокоиться о последствиях. На удивление, прыжок получился, никаких травм, кроме немного ободранных ладоней, не случилось. Теперь меня не найти и с собаками.
Но расслабляться я и не думал. То, с какой легкостью меня нашел Тук в первый раз, не позволяло мне ощущать себя в полной безопасности. Нет. Я не сделаю такой ошибки второй раз, не позволю ложному чувству спокойствия притупить мне бдительность.
Шел всю ночь, ориентируясь на звездное небо, и следовал заранее проработанному маршруту. Разумеется, я не знал, что мне встретится на пути, поэтому постоянно приходилось вносить коррективы. Но у меня врожденное чувство направления, значительно усиленное летными тренировками.
Под утро я нашел подходящее убежище – упавший ствол дерева, корни которого создавали естественную защиту от ветра и дождя. Тут и прикорнул, предварительно соорудив примитивную веревочную систему сигнализации. Не хочу еще раз проснуться и увидеть направленное мне в лицо дуло.
Поспать получилось всего несколько часов, но, окрыленный тем, что пока свободен, я бодро продолжил путь. Пройдя еще пару километров, решил, что покинутое лежбище оставлять без «сюрпризов» не следует, и вернулся. Около часа потратил на изготовление арбалетной ловушки. Кто знает, может, именно она и сделает мой побег удачным.
На вторые сутки побега я находился, если верить подсчетам, на расстоянии около двенадцати километров от цели. Это если по прямой. То, что я не сбился с направления, подтвердилось очень наглядно. На ночном небосклоне стремительным метеором оставил свой след один из кораблей, шедших на посадку. Усилием воли я унял охватившую меня дрожь – почти получилось! Осталось совсем немного! Конечно, очень большая вероятность, что вокруг поста шастают патрули, ищущие холопа-беглеца, но я и не думал, что проникновение на борт космолета окажется легкой задачей. Просачиваться сквозь охранные порядки худо-бедно, но умею. А местные вояки не произвели на меня особого впечатления. Если у них капралы такие, как Бид! Конечно, некоторую опаску вызывал дедушка Вим, но он стар, и, судя по поведению сержанта стражи, такие, как этот дед, редкость на Ростарге. По крайней мере я очень надеюсь, что редкость, и такими ветеранами тут не кишит каждая деревенька. Если я ошибаюсь, можно примерять ошейник навечно – сбежать шансов не будет.
Только я расслабился и решил перекусить остатками провизии, как что-то мелькнуло на периферии зрения.
Показалось? Откидываю в сторону недоеденный бутерброд и плашмя падаю на траву. Ползком отползаю за рядом растущий кустарник. Очень надеюсь, что это выверт сознания и мне просто привиделся чей-то силуэт меж деревьев. Несколько минут, стараясь даже дышать пореже, всматриваюсь в лесную чащу. Уф, никого. Может, ветка какая упала?
Хруст за спиной заставляет вздрогнуть. Перекатом ухожу в сторону, поворачиваясь на звук. Худшие опасения сбываются. В пяти метрах стоит вездесущий Тук! Да черт его побери – как?! Как он меня выследил?! Его куртка цвета грязной травы в двух местах пробита, и около рваных дыр красуются красные следы, следы обильной кровопотери. Одна дырка на уровне груди, около правого легкого, вторая еще правее. Я знаю, что может оставить такой след – колья от пружинной ловушки! Но как он выжил тогда? Не успевает этот вопрос прийти в голову, как понимаю – ивир. Тук попался в расставленные силки, но сумел не потерять от боли самообладание, смог вытащить колья из тела, а затем принял капсулу чудо-жидкости. Черт!
– А ведь я тебе поверил. – Его пошатывает от усталости. И не красуйся в его ладони парализатор, я мог бы воспользоваться его слабостью. – Доверился тебе. И вот как ты меня отблагодарил за это доверие. – Презрительно сплевывает на траву.
Я молчу. Что тут говорить? Если он считает, что слово раба что-то значит, и разочарован, то это его проблемы. Молчу и выжидаю, вдруг допустит какую ошибку, например, решит подойти. Но нет, он, наоборот, отступает на шаг, как хищник, почуявший опасность, исходящую от жертвы.
– Сам пойдешь или опять будешь усердствовать в своей глупости? – Не понимаю. Да, его слова полны желчи и раздражения, но тело его говорит об ином, Тук чем-то донельзя доволен. Не пойму чем, только это явно не радость от поимки сбежавшего холопа. Что-то иное, в чем пока не могу разобраться.
– Сам, – покорно склоняю голову.
– Так-то лучше, умнеешь прямо на глазах.
Тьфу на него три раза. Да желательно в его ухмыляющееся лицо попасть этими плевками. Но сдерживаюсь.
Когда мы вернулись на подворье, надо мной смеялись все работники фермы, тыкали пальцами и ржали как кони. Вот людям развлечение. Но мне было не до них. Я искал свою ошибку и не мог найти, вроде все сделал правильно! Ладно была бы массовая облава, и меня загнали бы как зверя. Не так обидно было бы. Но меня выследил и догнал один только Тук. Это было невыносимо! Какая-то деревенщина, отставной стражник с легкостью нашел меня – пилота КФФ! Тону в презрении к себе самому.
И опять цепь и ошейник, только почему-то вместо воды и хлеба в этот раз кормят очень прилично. Странная перемена. Я предполагал, что наказание за второй побег будет более жестоким, чем за первый. А тут совсем наоборот. Не понимаю психологию местных, хоть ты тресни – не понимаю.
Подходит вторая неделя моего пребывания на цепи. Принесший еду Тук не ушел сразу, а дождавшись, пока поем, кинул мне ключ от замка, который закрывал цепь.
– Снимай. И пошли за мной.
Хм… и что? Не нравится мне его тон, явно еле сдерживается от проявления какой-то сильной эмоции. Как бы не случилось неприятностей, после которых все ранее произошедшее покажется детскими играми…
Но опять все пошло не так, как ожидалось. Вместо какого-либо наказания Тук привел меня к ручью, выдал мыло и приказал мыться. Можно подумать, что этот приказ был нужен. Я сам мечтал отмыться от въевшийся грязи и с остервенением принялся за свое тело. Затем мне вернули одежду, причем она была постирана. Хм-м, к чему такая доброта? Уж не предпродажная ли это подготовка? Наверное, так и есть: я ему надоел, и он нашел кого-то, кому можно втюхать такого строптивого холопа. Закончив гигиенические процедуры под неусыпным надзором фермера, оделся.
И вновь мои догадки не оправдались. Тук привел меня к сараю, втолкнул в него и запер дверь. Потом приоткрыл ворота и потребовал:
– Я отключаю ошейник. – В подтверждение его слов ошейник со знакомым щелчком упал. – Кинь его мне. – Шокер недвусмысленно нацелен мне в живот. Исполняю приказ. Тут же он захлопывает дверь снова и запирает ее на ключ. – Значит, так. – Его голос почти не приглушается досками, что и неудивительно, ведь они неплотно подогнаны друг к другу. – Ко мне в гости сегодня прибывает алькар. – Настораживаюсь. – Он не любит, когда ошейники на людях. – Ага, понятно, почему с меня сняли это ярмо. –